Мой прекрасный негодяй

Розамунда моргнула и немного расслабилась. Внезапно глаза ее округлились – как если бы ей в голову пришла неожиданная мысль. Этот взгляд вернул ему надежду, но лишь до тех пор, пока она не отмахнулась от своей догадки, в чем бы она ни заключалась.

– Об этом не может быть и речи. Какой бы невинной она ни была, я не могу оставить ее здесь, не поставив в известность ее опекуна.

Давенпорт провел рукой по волосам и отвернулся, чтобы кузина не видела разочарования на его лице. До чего же никчемным он был! Ему бы следовало стряхнуть с себя эту мысль, оставив в душе лишь легкое сожаление оттого, что ему так и не удалось переспать с женщиной, которую он так желал. Однако ему не хотелось даже думать о том, что Хилари придется снова вернуться в этот сарай и терпеть разного рода унижения без какой-либо надежды выбраться оттуда.

Он с силой выдохнул воздух. Никогда прежде ему не хотелось встряхнуть женщину за плечи, но сейчас он был близок к этому. Не в силах смотреть в сторону Розамунды, он уставился вверх на лепнину, украшавшую потолок коридора.

– Значит, все было напрасно.

Он просто обязан был что-то придумать. Он не мог допустить, чтобы Хилари вернулась домой ни с чем.

После продолжительной паузы Розамунда заговорила:

– Если – если – выяснится, что девушка так чиста, как ты говоришь, я приглашу ее остаться с нами на весь сезон. И сумею убедить Монфора использовать свое влияние на ее опекуна, чтобы тот дал согласие.

Он обернулся к ней, стремительный, как щенок, не в состоянии скрыть свою радость:

– Ты сделаешь это?

– Д-да. – Она глубоко вздохнула. – Да, Джонатан, я сделаю это.

– Спасибо, Рози! – Улыбаясь, он взял руки кузины в свои, притянул ее к себе и от души чмокнул прямо в губы. Смеясь и краснея, она оттолкнула его:

– Боже правый, если Гриффин увидит нас, то вырвет твою печень. А теперь нам нужно спуститься вниз. Я и так уже слишком долго отсутствовала, пренебрегая своими гостями.

Хилари проснулась с паническим ощущением того, что не знает, где находится. Занавески вокруг ее кровати были задернуты, заслоняя не только свет, но и все, что помогло бы ей сориентироваться.

Однако еще больше ее смутило то, что постель под ней была мягкой, как облако. Постельное белье пахло лавандой, а покрывало приятно шуршало всякий раз, стоило ей пошевелиться. Когда ее глаза привыкли к полумраку, она заметила, что окружавшие ее пышные драпировки были сделаны из дорогого бархата.

Тут на нее нахлынули воспоминания. Боже правый! Который сейчас час?

Хилари раздвинула тяжелые драпировки и перекинула ноги через край кровати.

Солнечные лучи просачивались сквозь другой ряд занавесок, на окне. Последние были сделаны из шелковой тафты, тонкой, как дамское бальное платье. Не желая, чтобы кто-нибудь увидел ее снизу, девушка чуть приоткрыла занавески и выглянула наружу.

Лондон!

Даже в этот утренний час на улице царила суета – горничные и рассыльные, носильщики, доставлявшие разного рода товары в расположенные на ней роскошные особняки. Взглянув на часы, Хилари поняла, что время было более позднее, чем она предполагала. Кажется, домоправительница обещала прислать кого-нибудь, чтобы распаковать ее вещи? Она чувствовала себя тогда слишком утомленной, чтобы протестовать. Девушка покраснела. К этому моменту уже всему дому наверняка известно, каким скудным был ее гардероб и как потерлось от постоянной стирки ее нижнее белье.

Что ж, либо она останется здесь, в плену у собственных страхов, либо позвонит горничной, чтобы та принесла ей воды и помогла одеться.

Она подошла к шнурку звонка и решительно потянула за него. Почти тут же, словно по волшебству, появилась горничная, несшая поднос с завтраком.

– Госпожа приказала принести вам это, мисс. Если вы будете так добры снова лечь в постель, я поставлю поднос перед вами. Или вы предпочитаете есть за столом? – Она указала рукой на маленький столик рядом с окном.

Это была неожиданная честь. Обычно незамужние барышни в доме не получали завтрак прямо в постели.

– В постели, если вам угодно. – Чуть не взвизгнув от восторга, Хилари снова скользнула под простыни, решив насладиться моментом сполна. – Спасибо, – добавила она, принюхиваясь к восхитительным аппетитным запахам.

Горничная сделала реверанс.

– Когда вы будете готовы одеться, позвоните мне, и я вам помогу, мисс.

Снова поблагодарив ее, Хилари стянула с подноса салфетку и разложила на коленях. Прошлым вечером она слишком сильно нервничала, чтобы подумать о еде. Теперь же от предвкушения у нее заурчало в животе.

Когда спустя некоторое время Хилари появилась из дверей отведенной ей спальни, на ней было тщательно выглаженное платье из темно-синего батиста, подаренное мисс Толлингтон, и приличная шаль. Каким-то чудом за ночь вся ее одежда была выстирана и выглажена.

Горничная хотела уложить ее локоны в сложную прическу, однако Хилари отказалась. Она не могла себе позволить выглядеть хоть чуть-чуть фривольно или вульгарно. Достаточно будет и обычного аккуратного пучка на затылке. Ей еще представится случай одеться по моде, когда она убедит хозяйку дома позволить ей остаться.