Мой препод Укротитель (СИ)

Ну где же он, чёрт бы его…

– Я буду кричать, – предупредила честно.

– Кричи. Но лучше побереги голос и сэкономь время. И своё, и моё.

Холодным потом умылась на раз ещё до того, как мужские пальцы скользнули по спине. Бранище взял меня под локоть и приблизился так, что виска коснулось его тёплое дыхание.

– Дам тебе совет, – едва различимо прошептал на ухо аспирант, как змей-искуситель, – никогда не угрожай тому, кто сильнее тебя, Мика.

Я сдавленно угукнула и, затаив дыхание, повела головой. Хотела искоса видеть Бранова, правда, у меня от этого едва косоглазие не случилось. Одновременно обследовать дверь и глядеть в лицо смерти – та ещё задачка.

– Поняла? – продолжал менторским тоном терзать меня препод. – Если да, тогда повтори.

– Не угрожай тому, кто сильнее, – послушно оттараторила я.

– Хорошо, – Бранов чуть прищурился и пальцы его на моём локте сжались сильнее. – И никогда не груби тому, кто умнее тебя. Не лезь туда, куда не просят. Не вмешивайся в то, чего в корне не понимаешь и...

– И не приведи господь снова связаться с тем, кто обладает сверхъестественной силой, – добавила я с истеричным смешком, но Бранище инициативу не одобрил.

Доминант, похоже, чтоб его…

– Да лучше вообще клюв не раскрывай, Синица, – негромко, словно самому себе проговорил аспирант. – Пока не нашлись "добрые" люди и кляп в рот не сунули.

Синицы… кляп? У меня от страха будто слуховые галлюцинации начались. От отчаяния и нереальности происходящего я и не заметила, как потянулась к лямке ремня безопасности на груди. Сдавила пластиковые лапки зажимов.

Щелчок!

Аспирант вынырнул из суровой задумчивости. Даже вздрогнул будто бы. А я, не дожидаясь, пока он достанет из бардачка какие-нибудь особо жуткие орудия пыток, воспользовалась секундной заминкой и с воинственным ором: «Вива ла революсьон!»* – рванула в промежуток между сидениями.

*Viva la revoluci'on – да здравствует революция

Надежда на то, что задние двери не заперты, была мала. Но и сложа руки сидеть толку немного. Правда, борьба за свободу оказалась недолгой – мой Виннипуший пуховик как мог предательски стеснял движения.

Мгновение, оставшееся в памяти одним сплошным пятном, и я, вопреки тому, что клещом цеплялась за сидение, оказалась обхвачена поперёк талии.

Рывок, и крепкие ручищи даже дышать не дают. Сдавили грудную клетку до хруста, а такой уютный, с легкими древесными нотами глубокий аромат окутал, словно те самые крылья из сна. Сгустил темноту и отгородил от мира. Привязал...

Взбрыкнув, я так и охнула. Эт-то еще что за стокгольмский синдром?!

– Гадкий… аспирантишка… гад-кий…

Возвращая независимость и пытаясь больше не дышать носом, чтобы вновь не съехать в ваниль, я царапалась и брыкалась. Визжала, тянулась к сигнальной кнопке на руле, пыталась укусить препода и ругалась до тех пор, пока силы не покинули, а слова в жалобные хрипы не превратились.

Дёрнувшись напоследок, я обмякла с обречённым всхлипом.

Странное дело, но аспирант будто бы просто зажал меня в тесных объятиях, максимально блокируя движения. Ни придушить, ни каким бы то ещё способом умертвить даже не пытался!

Посидели в тишине пару секунд.

– Успокоилась?

– Угу…

Бранов разжал хватку, и я переползла на отдельное кресло.

– Viva la revoluci'on?* – с приятным акцентом и явным смешком переспросил он. – Ты серьёзно?

– У нас языки… в школе были, – выдохнула сбивчиво.

– Языки, значит, – покачал головой аспирант, оправляя раскатавшиеся в пылу сражения рукава рубашки.

Выглядело это угрожающе. Так в кино делают крутые парни, решившие выбить из кого-то всю дурь. Но Бранище ведь не похож на того, кто может избить женщину! Кажется...

– Ян Викторы-ыч, – взвыла я, вжавшись в спинку кресла. – Я могила! Честное слово, могила! Будь вы хоть масоном-сатанистом, никому ничего не скажу!

Да и некому, если уж быть честной. Кто мне поверит?

– Не кричи. Знаю, что не скажешь, – равнодушно бросил аспирант и развернулся ко мне лицом, серьёзно нахмурив брови.

Вот тут нервишки у меня и сдали.

– Клянусь, молчать буду! Только не бейте! – заревела я теперь уж совсем натурально. – Отпустите! Не отправляйте опять в болото к змеям!

Аспирант воскликнул что-то, выставив руки ладонями вперёд. Кажется, хотел коснуться моего плеча, но благо передумал. Отпрянул с возгласом:

– Да ты в окно-то выгляни! Чего ревёшь?

Я проморгалась и уставилась в молочно-белую белизну. Это ещё что за мгла? Что я увидеть должна? Серую безысходность и мир напоследок?

Поняв, что я тупо гляжу перед собой, аспирант в негодовании цокнул и вновь потянулся ко мне. Я шарахнулась, вжавшись в спинку кресла, но он лишь дотянулся до окна и поелозил ладонью по стеклу.

– Запотело… – прошептала я, прильнув носом к мокрому окну.

Снег сошёл на нет. Фонарей тоже раз-два и обчёлся. Только плотные ряды гаражей обступили нас со всех сторон, а над ними вдали…

– Это общага, что ли? – я обернулась, затаив дыхание. – Моя?

– Твоя, – без намёка на усмешку ответил аспирант и задумчиво провёл пятернёй по коротким, торчащим забавным ёжиком, волосам. – Ну ты и правда, совсем…