Мой приятель Молчун

Ну эта... Выписали мне год. Как молодому. Понятно, на актиниевый рудник попал. С тяжелой статьей все туда попадают. Только нашего брата не хватает. Еще с других планет шахтеров вербуют. Вольнонаемных. На всю голову долбанутых. И уголовников чужих – тоже. Актиний, он на вес брильянтов. Или типа. Хрен бы мы без него от Женевской федерации отделились тридцать лет назад. Что? В смысле, не отделились бы. На чем-то кораблики должны летать, а это что-то – под нами, под терранцами, и мы его никому не отдадим. Ты... эта... чего бормочешь? Сам вольнягой записался? Ну, ты и есть на всю голову долбанутый. И контракт уже, значит, подмахнул? На сколько? На год? Вроде меня, значит... На кой оно тебе, мужик? Платят – да, платят много. За три месяца отмаксуют так, что на всю жизнь бабла хватит, да еще наследникам останется. Так что платят там как положено... Или родственникам отсылают. В смысле, родственникам жмура. Твоим тоже отошлют, когда подохнешь.

Ну эта... Чего не понял-то ты? Там через полгода один из двух возвращается, через год – один везунчик на три дохляка, через два года выживает один, а дюжину, значит, ногами вперед выносят... А четыре года, считай, порог. Может, случайный инвалид наверх выйдет... один из тысячи. Вотак. Одного человека знаю, который пережил больше. И все. Ты беги, мужик. Про бабки забудь и беги. Не веришь? Дурак, я там год пробыл. На руднике любой сложной технике срок пользования – пятнадцать минут. И каюк. Все металлическое живет несколько месяцев. Все пластиконовое – неделю. Все резиновое – минуту. Электрическое не живет вообще. Это ж актиний. Кирка и тачка, вот те и весь инструмент. Люди гниют и разваливаются, вроде игрушек, а врачи все не врубятся никак – от чего. У меня правое легкое на просвет как кусок дерьма, не лучше. И правый глаз ложку перед носом не углядит, прикинь... Ну, ты как, понял теперь? Тупой. Ты ж восп, зачем тебе бабки, у вас у всех там бабок завались... Не у всех? Ну, дохни, раз тупой. Контракт нарушить боишься? Мужи-ик... Вы там точно не такие, как мы. Чо тут сказать? Еще виски этому. Не, не разбавлять. Он на рудник записался. Вольнягой, прикинь. Чо? Дарма от заведения? На помин? Да пошел ты! Плачу за него. Сколько бы не высосал.

Ну эта... Сбил ты меня своей простотой. Год я, короче, отпахал. Повезло. Вышел. Правда, вышел – дерьмо-дерьмом. Весь из себя жидкий, как стул у желудочника... Куда меня теперь в армию? Хрена бы с два. Только если на Трансплутон, записаться к новым евреям, они там новых арабов мочат. Или к новым арабам – новых евреев мочить. Самое гнилое место. Народ быстрее зарядов к стрелковому оружию расходуется... Так говорят. Ну вот. Никуда больше, значит, не возьмут. Да и на Трансплутон, может, не возьмут, с такой-то дыхалкой... И на гражданке работы приличной нет. И девки наши, те самые, клевые, все куда-то попропадали, то ли замуж повыскакивали. И форсы на кармане – ровный шиш. Форса это бабки. Баксы по-вашему. Цент бакс бережет... гы-гы... бакс всему голова. На чужой бакс рот не разевай! Понятно, короче. Одно у меня пособие послеитээровское, а его на самый гнилой харч только и хватит. Еще у меня было две недели бесплатной койки от мэрии, такой у нас тут порядок. Ну и благодать в идентификационной карте от заботливых людей. В подарок... Как это... пониженный индекс профессиональной пригодности... Вотак. Чисто в уборщики сортиров брать такого, еще подумают: доверить ли ведро и швабру? Может, он с ведром и шваброй теракт устроит. Не-ет, дадим-ка ему одну тряпочку. И год испытательного срока... К родителям? Лучше обратно на рудник.