Мой профессор – мой босс

Смелость меня покинула, и я сделала шаг назад. Похоже, задела попой выключатель, потому что свет погас. В окно светили огни, ко мне приблизился Разумовский.

— Как это противно?

Я молчала, не собираясь ничего объяснять. Не я одна участвовала в наших вспышках близости, так что все предельно ясно. Профессор уже стоял вплотную.

— Я не хотел мешать.

Было уже все равно, что он там болтает. Теплая мужская ладонь оказалась на моей щеке, я потянулась к ней. Илья погладил кожу, скользнул пальцами к уху. Я вдохнула ртом и на языке почувствовала пряную сладость его парфюма. Меж бедер сразу набухло. Господи, я от одного глотка воздуха рядом возбуждаюсь. А он снимает офисы…

— Вы бы мне не помешали, Илья Аркадьевич.

В моем голосе был упрек, а по губам уже через секунду скользнул его язык. Он сильно толкнулся вперед, но я и не думала сопротивляться. Приняла его сразу глубоко, чуть сжала своими губами. Из профессора вырвался глухой стон. Никогда не думала, что целоваться можно как-то особенно. Поцелуй и поцелуй, одни и те же движения. Но с Разумовским получалось не так.

Хотелось вминаться в его губы до предела, по-настоящему ласкать. Тяжелое дыхание мужчины подбадривало, да он и сам смаковал мой рот словно изысканный десерт. Мое тело пробирала дрожь, а в хлопковых трусиках, которые я надела после ванной, полыхал пожар.

Внезапно Разумовский отпрянул от меня. Увлек в сторону, а сам… запер дверь. Я еще сильней задрожала. Его губы вновь вернулись к моему лицу. Руки мужчины скользнули по моим плечам, нырнули под кофту. Он сжал мою грудь поверх бюстгальтера, но сразу оставил. Секунда, и широкие ладони уже легли на мою попу. Но не на штаны… Разумовский отодвинул их и трусики, ласкал мою кожу.

Мужчина двигал пальцами по моим ягодицам, вминался в мышцы. Я замерла от ощущений — как будто щекотка, но томная, сладкая. Возбуждение нахлынуло с новой силой. А когда он привлек меня к себе плотнее, и я почувствовала через его джинсы эрекцию… Ну, и чего вы строите из себя, Илья Аркадьевич?

Я все же опасалась, что мужчина отпустит меня. Начнет извиняться. Поэтому обвила его шею руками, отрезая все пути для отступления. Его кожа была горячей, пульс долбил. Я встала на носочки, кончиками пальцев провела по его затылку. Они тут же впутались в густые волосы. Разумовский судорожно вдохнул. Наклонился к моему уху.

— Лида…

Мое имя с таким надрывом отозвалось пульсом в самом чувствительном месте. А когда он забрал губами мочку, я не сдержала стон.

— А-ах!

По-моему, я давно уже не вижу в нем преподавателя и даже босса. Рядом со мной лучший представитель мужского пола — сильный, горячий, безумно сексуальный. Не знаю, какие в его голове сидят барьеры, но мои превратились в жалкие руины.

Я дотянулась до его шеи, вобрала кожу губами. Коснулась языком — солоноватая. Илья замер, его пальцы на моей пояснице вздрогнули. Я ощущала себя роковой соблазнительницей, а на деле лишь робко целовала мышцы мужчины. Наклонилась к ключице, прикусила ее. По Разумовскому снова прошла судорога.

Он пробежался пальцами по моему позвоночнику вверх. Тронул застежку бюстгальтера. Скользнул по лопаткам и снова вернулся к белью. Словно решался. Крючки царапнули кожу, когда он размыкал их с петельками. Мурашки… От движения или от самого факта того, что происходит.

Я все еще держалась за шею мужчины, водила по ней подушечками пальцев. Разумовский открыл доступ к моей груди, не снимая с меня спортивной кофты. Опустил большие пальцы на соски. Уже твердые для него. Я с силой прикусила губу, чтобы не просить сделать уже что-нибудь со мной. Когда-то я изнывала вдали от него, но это и рядом не стояло с ощущениями сейчас.

Илья очерчивал мои соски своими чуть шероховатыми пальцами. Вдавливал их в ореолы. Губами он просто уткнулся мне в висок и тяжело дышал. Но каждый этот вдох и выдох накрывали возбуждением еще сильнее, чем ласка. Я держалась за его плечи. Мы как будто зависли во времени и пространстве.

В какой-то миг мужчина убрал руки от моего тела. Я попыталась поймать его взгляд — будет ли продолжение, или мне придется уйти спать? Илья тоже посмотрел мне в глаза, тыльной стороной ладони провел по щеке. Вроде спокойная ласка, но его рука дрогнула и выдала — профессор напряжен.

— Ты не можешь быть мне противна, Лида. Ты — самое прекрасное, что я когда-либо знал.

Мне показалось, слова прозвучали горько. Я вдохнула, чтобы успокоить его. Сказать, что не держу обид. Да кроме желания у меня сейчас вообще нет никаких чувств! Хотела сказать, что он самый лучший. Но мне на губы лег большой палец мужчины.

— Ш-ш…

Илья подошел к столу, быстрым движением сгреб бумаги, тонкий ноут. Кинул это все, кажется, на диван. Вернулся ко мне.

— Ты чудо, Лида.

Сердце подпрыгнуло, я оказалась на руках мужчины. Божечки, он нес меня к столу! Еще недавно я вся горела, а сейчас затрепетала. Но я доверяла профессору Разумовскому, как никому другому.