Мой пушистый фамильяр

И тут внутренний голос завопил мне что есть мочи: «Тревога! Тревога!» И я, внезапно сообразив, что меня встревожило, кинулся к Василинке и толкнул ее под защиту скалы, заодно отбросив в сторону Персена, колдуна этого недоделанного, который, имея на руках все карты, так и не понял, что сейчас произойдет.

А с неба сорвался столб огня, угодивший как раз в то место, где только что стояла моя ведьмочка.

Успел! Слава богам!

Я накинул на Василинку прочный щит, из-под которого она при всем своем желании выйти бы не смогла, взвился вверх и увидел прямо над нашим укрытием громадную птицу. Крылья на полнеба раскинуты, голова с тот валун, у которого я Василинку оставил, клювом скалу можно насквозь прошибить. А перья так сияют на солнце, что глаза слепит. Да ладно бы просто сияли. Они ж острые, как иглы.

Хорошо, что она еще ими кидаться не начала.

Огневка! Магическое создание, способное плеваться огнем. Но, на мое счастье, в отличие от зомби эта птичка обладала некоторым интеллектом и с ней можно было договориться.

— Стой! — крикнул я, увидев, что огневка собирает силы для следующего плевка. — Зачем ты это делаешь? Чем мы перед тобой провинились?

Заметив меня, птица дернулась в сторону. Конечно, увидеть перед своим носом распушившегося в боевом экстазе монстроида — не самое приятное событие дня.

— Подожди! — снова закричал я. — Давай поговорим!

Огневка щелкнула клювом, решила, что разговаривать с монстроидом ей не хочется, и весь свой запал выпустила в мою сторону.

Я поднырнул под мощную струю огня, пропустив ее над собой. Струя врезалась в скалу, и та потекла каменной лавой, не выдержав жара.

— Да погоди ты!

Но птичка ждать не хотела. Видимо, всерьез решила меня прикончить. И снова плюнула огнем, едва не подпалив мне спину.

Что ж, не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.

Я резко взмыл вверх и кинулся к завертевшей головой птице. Потеряла она меня. Как монстроид я, конечно, достаточно неповоротлив. А вот как фамильяр, защищающий свою хозяйку, я могу передвигаться с нереальной скоростью. Пока огневка глазами хлопала, я вскочил ей на спину, вцепился когтями в шею так, что она заверещала от боли, и сказал прямо в ухо или чем она там слышит:

— Я, кажется, вопрос задал. Либо отвечаешь, либо без головы сейчас останешься.

И громко сперва щелкнул, а потом поскрипел зубами. Всеми тремя рядами.

Птичка закатила глаза и рухнула в обморок. И я вместе с ней. Не в обморок, конечно, а на землю. Махать крыльями-то огневка перестала.

Нежные они все-таки создания, огневки эти. И нервные. Прямо удивительно, как при таких размерах и способностях можно такими трусливыми быть.

Падать с такой высоты удовольствие маленькое. Я, конечно, волшебное существо, но не бессмертное же. Хотел взлететь, но испугался, что птичка прямо на моих подопечных свалится. От них же тогда и мокрого места не останется. А если у птички от удара о землю шкура лопнет, то еще и огненными каплями их насквозь прожжет. Тоже, знаете, приятного мало. Колдуна-то не жалко, а вот что я без Василинки делать стану, если она от ожогов скончается?

Пришлось поднатужиться, чтобы полет выровнять и постараться чуть в сторону от скалы его направить. Совсем удержать такую тушу в воздухе я не смог, но падение замедлил, и то ладно. Хотя приземление все равно получилось жестким.

Огневка упала рядом с тропой, где до сих пор с открытым ртом сидел, глядя в небо ошалевшим взором, колдун наш безалаберный. Василинка стояла за щитом, прижав руки к груди и в голос ругалась какими-то неведомыми словами своего мира:

— Выпусти меня отсюда, Шварценнеггер недоделанный! Как ты посмел так рисковать, терминатор чертов! Чтоб тебя тарантул покусал, ниндзя проклятый!

Ну, чего орет? О ней же заботился.

Я с трудом сполз с расплющившейся в лепешку птички и снял с ведьмочки щит. Василинка подскочила ко мне, схватила меня в охапку и… расплакалась.

— Ты чего? — прохрипел я. Захрипишь тут, когда тебя так сжали, что ты и вздохнуть не можешь.

— Я думала, она тебя сожжет, — всхлипнула Василинка. — А потом решила, что ты разобьешься.

— Не так-то просто меня убить, — я пытался набрать в грудь побольше воздуха, но дышать получалось через раз и мелкими вдохами. — Но тебе это, кажется, сейчас удастся.

— Что? — Василинка немного разжала объятия, и я, наконец-то, вдохнул полной грудью. Сказал укоризненно:

— Ты меня чуть не придушила.

— Прости, — ведьмочка аккуратно опустила меня на землю и вытерла слезы. — Я очень за тебя испугалась.

И я вдруг расплылся в улыбке на все свои сто двадцать три зуба. До того мне приятно стало, что появился на свете человек, который за меня беспокоится.

 A Василинка, успокоившись и поняв, что больше нам ничего не угрожает, посмотрела на небо, внезапно затянувшееся тучами, обхватила себя руками и удивленно проговорила:

— Вам не кажется, что становится холодно?

И полезла в сумку за кофтой.

Персен, наконец, очнулся от ступора и тоже начал одеваться, настороженно поглядывая на распластавшуюся неподалеку огневку.

А чего на нее поглядывать? Раз похолодало, значит, мертва она.