Мой путь к истине

Кто считает, сколько пластика и полиэтилена мы выбрасываем? Кто считает, сколько леса уходит на никому не нужные рекламные проспекты, которые нам на входе в метро всовывают в руки молодые подрабатывающие студенты в ярких майках? А чтобы один раз пройти в метро, нам выдают красивый картонный билет и чек, что мы его купили. Разве стоит один проезд того количества краски и бумаги, что ушло на него? Мы потребляем бензин, газ и пресную воду в непомерных количествах. Едим, пьём, курим, мусорим, жжём костры в лесу и смываем в унитаз туалетную бумагу. Сливаем отработанное масло из своих легковых машин прямо в канаву. Равнодушно смотрим на жирные пятна мазута в наших портах, реках, морях. Я проходил такие районы в океане, где до горизонта тянутся шлейфом по течению чёрные пятна от нефти. Танкеры, которые приходят в порты Южной Америки и привозят тысячи тонн нефти или горюче-смазочные материалы, сдают свой груз в портах в ёмкости, а затем выходят далеко в море, миль на тридцать и больше, и там моют свои танки (цистерны) горячей водой с химическим порошком, чтобы в чистые танки принять на борт пальмовое масло и везти в Европу, в северные страны. Всё это я видел, и сердце обливается кровью и состраданием, сколько гибнет рыбы. Как будто никто не помнит слова из фильма «Через тернии к звёздам», которые произнёс Ракан: «Сегодня ещё шумят наши леса и смеются наши дети. Сегодня ещё богаты наши недра и поют птицы – на наш век хватит!» – говорили мы». А вот, может, и не хватит!!! Мы отмахиваемся от случающихся всё чаще природных катастроф и от выпадающего всё реже снега, мы как будто этого не замечаем. И всё твердим: «На наш век хватит», – и живём, как нам хочется.

Так разве можно после всего этого сказать, что человек – существо разумное? Или самоуничтожение и разрушение собственной среды обитания и есть квинтэссенция разума? Быть может, Бог восстановит в прежнем виде то, что мы расточили. Я не могу равнодушно смотреть на мир, не возмущаясь и не переживая за него всею душой. Прими же, читатель, и эти мои писания, я могу только добавить, но никаким образом не буду исправлять. Я знаю один только способ взрастить своего сына: научить его распознавать, где правда или ложь. Ибо только правду и возможно любить. Но чтобы любить, должна существовать жажда любви. Прекрасная та работа, что преобразится в поступки, воодушевив в тебе всё, даже мускулы. Моя работа: священнодействие и возведение храма, управление яхтой, идущей вокруг света (только эта работа другого рода).

Я знаю один только способ взрастить своего сына: научить его распознавать, где правда или ложь. Ибо только правду и возможно любить. Но чтобы любить, должна существовать жажда любви.

Что мне делать, если в мой выстроенный храм придёт священник с искажённым сердцем? Во время хождения по храмам я видел, как священник, обуянный жадностью, заставлял одного из своих прихожан ходить по храму с блюдом и собирать, и вымогать деньги у бедных старушек, которые после литургии уйдут в холодную пору года домой пешком в старых ботинках без денег в кармане.

Что же мне делать, если священник-скупердяй уронил свой сан, сядет в дорогостоящую машину и уедет сытым домой? Если нет хороших священников, то пустуют храмы и пополняются психиатрические лечебницы, тюрьмы и больницы. Благодать Божия исцеляет душу и тело.

Сан священника налагает на меня честность. Приговор, выносимый мною самому себе, гораздо строже и жёстче судебного приговора. Праведный поступок по-настоящему праведен только тогда, когда он доброволен.

Сын Николай, не ищи света, как вещи среди вещей, а покупай камни, строй храм, и он озарит тебя светом. Ты спросишь, как я строю храм? Сначала я покупаю землю, затем камни и строю храм, а после возле него сажаю деревья. Но вот храм построен, теперь я вижу, куда ушли камни. Вижу, что посаженные деревья облагораживают землю, но меня всё мучает: кто пойдёт в мой храм?

Когда строился храм, были запах древесины, стук молотков и рядом архитекторы, рабочие, каменотёсы, грузчики и плотники; но я им платил за работу, чтобы они кормили своих детей. Теперь я никому не плачу, а мне только вера может стать истинной платой. Затем я подымусь на высокую колокольню храма и пристально буду всматриваться в горизонт. С колокольни видится близость звёздного неба. Величие моего храма будет служить и для добрых, и для злых сердец. Ибо Бог, единожды явленный, открыт каждому, и открыт целиком. Я верю в храм, рождённый радостным ощущением победы. Я построил храм для вечности, и каждый, кто помогал строить этот храм, будет молиться в нём, и храм будет отвечать эхом молитвы. Для радости не подошло ещё время, храм должен наполниться людьми; только люди преобразуют молитву во славу Твою, Господи!