Мой пылкий лорд

Она подчинилась, наслаждаясь теплом его тела, которое все еще хранил тяжелый шерстяной плащ.

— Смотрите, куда ступаете, — сказал Люсьен и поднял фонарь повыше.

Они исчезли в отверстии, словно пещера поглотила их. Им пришлось пробираться вперед по сырому скользкому тоннелю. Услышав, что кто-то бьет крыльями наверху, Элис прижалась к Люсьену. Нечего было и спрашивать, что это за существа.

— Какая у вас любимая песня? — бодро спросил он, почувствовав ее смятение.

— Я не знаю. А что?

— Ну, насколько мне известно, каждая молодая благовоспитанная леди должна иметь в своем репертуаре по крайней мере одну хорошую песню, чтобы демонстрировать свои музыкальные таланты на званых обедах. Я уверен, что вы проходили через это испытание, мисс Монтегю.

Элис через силу улыбнулась.

— Уверяю вас, когда заходит речь о подобном развлечении гостей, я убегаю из гостиной.

— Не можете же вы быть хуже меня! Я полностью лишен музыкального слуха.

— В это я не верю!

— Ладно — я солгал, — признался Люсьен с проказливой улыбкой. — А вы действительно не любите петь?

— Я ничего не имею против пения или музыки, я протестую против публичного унижения.

Он рассмеялся, и она улыбнулась в ответ. Смех его отозвался от давящих стен пещеры и раскатился по темному коридору впереди них веселым эхом.

— Или унижения от отсутствия публики, — добавила она с досадой. — Вроде того как Джек и Джилл скатились с горы.

Люсьен фыркнул и обнял ее за плечи.

— Ну-ну, бедняжка, — пробормотал он, ласково поглаживая ее, — я очень рад, что с вами не случилось ничего серьезного. Спойте-ка мне песенку, чтобы скоротать время.

— Совершенно исключено, одного унижения перед вами вполне достаточно. Люсьен, как вы думаете, сколько летучих мышей живет в этой пещере? Сотни? — Она с трудом сглотнула, когда что-то черное и пищащее пролетело прямо у них над головами. — Тысячи?

Но он не ответил, а тихонько запел. Голос у него был низкий и густой, как теплый шоколад. То была самая приятная песенка, которую Элис когда-либо слышала, с задумчивой мелодией и стихами о том, как рыцарь-трубадур возвращается из крестового похода к своей возлюбленной даме. Элис слушала, очарованная, и вскоре совсем забыла о темноте и нетопырях, о пронизывающем до костей холоде, даже о своем ноющем плече. Люсьен пропел последние слова, и нежная мелодия тихим эхом отразилась от стен тоннеля. Спустя мгновение он искоса бросил на нее взгляд, полный мальчишеской неуверенности, но когда он прочел в ее глазах обожание, то не смог скрыть своей радости. Она сжала его руку.

— Спойте еще.

— Я бы спел, дорогая, но мы пришли. Элис с трудом отвела взгляд от его красивого лица. Он поднял фонарь, и она увидела, что путь им преграждает большая деревянная дверь, аккуратно вставленная в стены пещеры. Люсьен осторожно высвободил руку и подошел к двери, в небольшом естественном углублении в стене он нащупал ключ, отпер ее и впустил Элис.

Холодок пробежал по ее спине, когда она вдруг поняла, что по этому тоннелю можно убежать из Ревелл-Корта. Когда непогода стихнет, пожалуй, уже завтра, она сможет ускользнуть, пока Люсьен будет заниматься фехтованием в своей студии. При мысли об этом сердце ее гулко забилось — мысль показалась ей предательской. Элис знала, что сумеет найти дорогу из дома до Грота и отпереть дверь в тоннель, как это сделал Люсьен. Может быть, ей помогут в деревушке, где находится коттедж мистера Уитби, и она, конечно же, найдет кого-то, кто отвезет ее до ближайшего трактира, где останавливается дилижанс, который доставит ее домой, в Гленвуд-Парк, к Гарри.

Отрезвленная этой идеей, Элис тайком озиралась, когда они по тоннелю шли к Гроту. Потом, чувствуя себя немного виноватой, она взглянула на Люсьена. Он внимательно смотрел на нее своими проницательными глазами. Элис поняла, что он заметил, как она обернулась на дверь. Заглянув ей в глаза, Люсьен словно прочел ее мысли о предполагаемом побеге. Казалось, он в точности знал, о чем она думает, но не произнес ни слова.

Когда они вошли в Грот, воспоминание о ее эротическом сне, в котором Люсьен был главным действующим лицом, вспыхнуло у нее в голове во всех его соблазнительных, непристойных подробностях. Запылав жгучим румянцем, Элис старалась не встретиться с ним глазами. Он посмотрел на нее с легким укором, потом пошел вперед к огромному вырезанному из камня дракону, держа в руках лампу.