Мой пылкий лорд

С каждой напрасной попыткой набрать в легкие воздуха Люсьен чувствовал, что его охватывает детский страх. «Не могу дышать!» Ужас, испытанный им, когда он в детстве болел астмой, снова напал на него, вернулся глубоко запрятанный страх, от которого у него не было защиты. Он ударил Барду в живот и впился ногтями ему в лицо, так что лодчонка заходила ходуном. Он сумел сбросить с себя врага и в следующий момент сам перевалился через борт. Еще не успев понять, что случилось, он оказался под водой, погрузившись в такой холод, что у него просто захватило дух. Люсьен чуть было сам себя не утопил, попытавшись глотнуть воздуха теперь, когда мертвая хватка врага больше не сжимала его горло. В этот момент его не тревожило, что Барду убегает. Важно было одно — набрать в легкие воздуха. Воды холодной, мрачной Темзы закрутили его, но он сумел выпрямиться и выплыл на поверхность, несмотря на тяжесть намокших сапог и одежды.

Он выскочил из воды, задыхаясь, открывая рот, чтобы вздохнуть. Когда он, как следует набрав воздуха, протер глаза, то увидел, что Барду быстро гребет по течению.

— Вы еще не начали мучиться, Найт! — крикнул ему издали Барду. — Погодите, вот я убью Элис Монтегю!

— Нет! — задыхаясь, крикнул он. — Проклятие!

Силы его были на исходе, однако ярость придала сил, когда Люсьен поплыл обратно к причалу, преодолевая относящее в сторону течение. Он был избит и весь в крови, он дрожал от холода, с волос и одежды стекала грязная вода Темзы, но он не чувствовал ничего, кроме вулканической ярости, когда схватился за ступеньку причала и выбрался из воды. Он вскарабкался наверх и побежал по складскому двору, мимо распростертых тел часовых и фабричных обломков.

Стояли ранние осенние сумерки, народ гулял по улицам, размахивая факелами, как полагается в Ночь Гая Фокса, распевал песни и пил эль. Вдали гуляки уже начали запускать петарды и римские свечи.

Люсьен бросился к Вестминстерскому мосту. Со стороны королевских парков донесся первый праздничный пушечный залп. Этот гулкий грохот отдался в его груди, вернув его на мгновение в военные дни и в бешеную ярость атаки. В голове у него была полная ясность, и он понял, что пешком не успеет добраться до Элис.

Он тяжело ступил на мост, на котором было полно пешего и конного люду, на каждом шагу в сапогах его хлюпала вода. Люсьен загородил дорогу какому-то денди на высокой белой лошади. Испугавшись, она встала на дыбы, но Люсьен схватил поводья и завладел уздечкой.

— Слезайте! — приказал он седоку убийственным тоном.

— Что это значит? Уберите руки от моей… ааа! — закричал человек, когда Люсьен потянул его вниз с седла, оставив лежать бесформенной грудой на мосту. — Воры! Держите вора!

Люсьен взлетел в седло и помчался, пустив взволнованную лошадь галопом. Он промчался мимо транспорта, двигавшегося по мосту, когда первая вспышка праздничного салюта взлетела в небо над рекой и взорвалась множеством синих, красных и зеленых искр, за которыми последовали ослепительные оранжевые и желтые. Он посмотрел на воду. Люсьен обшаривал взглядом блестящую от разноцветной иллюминации реку, ища лодку Барду, и грубо выругался, увидев, что рослый француз уже вышел из лодки на пристань у Крейвен-стрит. Барду знал, что Люсьен доверяет своему брату-близнецу больше, чем кому бы то ни было, значит, он вполне может решить, что Люсьен послал Элис под защиту Деймиена в Найт-Хаус. Вполне вероятно, что Барду хотя бы проверит, так ли это, поскольку Найт-Хаус был совсем неподалеку. Барду всего-то и нужно было пройти по Кокспер-стрит на Пэлл-Мэлл, откуда уже рукой подать до особняка. Люсьен пустил лошадь с головокружительной скоростью, мчась по мосту мимо изящных чугунных фонарей. Слишком много улиц разделяют их с Элис, подумал он, и его лицо застыло в угрюмом отчаянии. Единственная его надежда явиться раньше Барду — это прорваться через Сент-Джеймс-парк, где уже началось огненное празднество.

Глава 17

Покуда Пег развлекала Гарри, спокойно играя с ним на полу в бирюльки, а грозный полковник лорд Деймиен шагал у окна в каменном молчании, как часовой, Элис сидела с Уэймотом на кушетке в элегантной гостиной Найт-Хауса и пыталась его утешить.

— Как могла она погибнуть? О, моя славная, красивая сестрица! Как мог кто-то причинить ей вред?

Элис, охваченная печалью, гладила его костлявые руки. Глаза у нее покраснели от слез, но ей хотелось, чтобы этот замызганный виконт взял себя в руки и не расстраивал Гарри. Примерно час назад она получила ужасные новости о смерти Кейро. Элис опасалась, что так все и кончится, с того момента, когда Барду взял ее невестку в заложницы. Хотя у нее давно уже было предчувствие, что Кейро ждет какое-то несчастье, все равно она была страшно потрясена. Как только Элис взяла себя в руки, она послала за Уэймотом, который был ближайшим родственником Кейро.