Мой Рагнарёк

— Конечно, я жив, тоже мне новость! И чего вы все перепугались? — Виновато спросил я. — Можно подумать, спящих до сих пор не видели…

— Видели. Только спящие, знаешь ли, как правило, дышат. — Анатоль выглядел почти сердитым.

— А что, разве я не дышал? — Растерянно поинтересовался я. Мог бы и не спрашивать: ответ был вполне разборчиво написан на их взволнованных физиономиях.

— Ну извините, ребята. — Вздохнул я. — В следующий раз постараюсь дышать, если это так важно…

— Даже я счел тебя мертвым, Владыка! — Джинн удивленно покачал своей огромной сияющей головой. — До сих пор я никогда не ошибался, пытаясь отличить мертвого от живого.

— Ну, ты-то уж мог бы и не паниковать. — Проворчал я. — Знаешь ведь, что я почти бессмертный…

— В том-то и дело, что «почти»! — Заметил он.

— Князь Влад даже великодушно решил подарить тебе свой гроб, если ты не оживешь! — Нервно хихикая сообщила Доротея. Она явно хотела закурить, но дрожащие пальцы никак не могли управиться с зажигалкой.

— Почему-то он вбил себе в голову, что тебя следует похоронить по христианскому обряду, представляешь?! — Ехидно добавил Анатоль. Дракула смущенно отвернулся, тихо бормоча что-то насчет своего воспитания и уважения к церковным обрядам — я так и не разобрал, что именно. Он вообще был довольно застенчив, к моему величайшему изумлению…

— Спасибо, князь. — Вежливо сказал я. И строго добавил:

— Но меня вообще не нужно хоронить, ни по какому обряду, что бы не случилось. Имейте в виду на будущее, ладно?

— Надеюсь, до этого не дойдет. — Мухаммед уселся рядом со мной, внимательно вглядываясь в мое лицо — очевидно желая убедиться, что это действительно я, и со мной все в полном порядке. — Хотел бы я знать, из какой дали ты вернулся к нам, Али! — Благоговейно сказал он. — Я никогда не устану хвалить Аллаха за то, что он велел тебе вернуться! — Я с удивлением заметил, что этот парень делает над собой невероятное усилие, чтобы не дать волю эмоциям. Мне стало немного неловко — как всегда в таких ситуациях. Нет ничего хуже, чем иметь дело с людьми, которые о тебе беспокоятся! Это стесняет движения, а в горле появляется тяжелый горьковатый привкус давно перебродившего детского чувства вины…

— В нашем войске чуть было не началась смута. Они каким-то образом почувствовали, что ты ушел, и испугались. Хуже того, они стали обыкновенными детьми человеческими: испуганными, растерянными и озабоченными своим будущим. Мы не сумели бы их успокоить: эти люди чувствуют твое присутствие как солнечный луч на щеке, а твое отсутствие для них очевидно и мучительно, как морозный ветер в степи. — Кажется, Джинн нарочно выбрал такой высокопарный тон, чтобы немного меня позлить. Кажется, он догадывался, что я неплохо проводил время, пока они все тут волновались, и с видимым удовольствием подбрасывал сухие дрова в топку моего идиотского чувства вины. После его выступления мне захотелось добровольно встать в какой-нибудь угол, пока мой суровый слуга не приговорил меня к публичной порке.

— Если вы все не прекратите на меня дуться, я впаду в кому до конца года!

— Обиженно сказал я. — Между прочим, я здесь великий начальник, и все такое, так что на меня обижаться не положено… И волноваться за меня тоже не положено, если уж на то пошло. Так что отставить!

Мои «генералы» растерянно переглянулись — видимо поверили, что я действительно решил воспользоваться своим служебным положением, и очень удивились: до сих пор я был такой демократичный — дальше некуда!

— Ничего страшного не случилось. — Мягко сказал я. — Просто иногда я так крепко сплю, что это немного похоже на смерть… Извините, я не хотел вас пугать. Все хорошо, ребята!

Они тут же расцвели и принялись наперебой рассказывать, как перепугались, потом заявили, что очень рады моему воскрешению, Мухаммед отошел в сторону и поспешно совершил какую-то очередную благодарственную молитву, Джинн вручил мне чашку горячего чая, что было весьма кстати: мне почему-то стало холодно — впервые с тех пор, как я влип в эту дикую историю и превратился в этакого «супермена», который плевать хотел на климатические недоразумения… Примерно через час все окончательно успокоились и начали расползаться в направлении своих одеял — досыпать. Мы с Джинном остались одни. Он внимательно смотрел на меня — мне казалось, что этот непостижимый парень быстро пролистывает меня, как утреннюю газету, выискивая интересующие его новости.

— Ты был у наших врагов, Владыка? — Без обиняков спросил он.

— Мне снилось, что я у них был. — Осторожно уточнил я. — Просто снилось.

Есть разница?

— Не думаю. — Спокойно возразил Джинн. — В твоем случае это практически одно и то же… Хорошо хоть они отпустили тебя живым!