Мои ранние годы. 1874-1904

На улице, круто забиравшей в гору, мы вынуждены были спешиться и подниматься пешком. Толкая вперед велосипеды, мы услышали, что нас нагоняет трусящий потихоньку всадник. Ускорить шаг было бы для нас погибелью. Мы продолжали все так же ползти вверх, изображая беззаботность и время от времени перекидываясь французскими, как мы заранее условились, словами. Не прошло и минуты, как всадник поравнялся с нами. Он придержал лошадь и стал внимательно нас рассматривать. Я поднял на него глаза, и наши взгляды встретились. За спиной у него была винтовка, на поясе — пистолет в кобуре и три полных патронташа. На конягу он, видимо, навьючил весь свой скарб. Какое-то время, показавшееся мне вечностью, мы двигались бок о бок, после чего наш неприятный спутник, пришпорив лошадь, пустил ее все той же трусцой и быстро оставил нас позади. Но радоваться было рано. В любой момент мы могли наскочить на вражеские пикеты, если таковые были выставлены против пикетов лорда Робертса. Мы сочли разумным ехать прямо по дороге, в открытую и не таясь. Однако ни вражеских, ни, к величайшему моему сожалению, британских пикетов мы так и не встретили. На окраинных улочках Йоханнесбурга мы увидели первых британских солдат из армии лорда Робертса. Совершенно безоружные, они валили в город в поисках еды, а возможно, и выпивки. Мы спросили, где стоят наши. Они только махнули рукой: мол, вот тут и стоят. Мы посоветовали им особо в город не углубляться, чтобы не угодить в плен или под пулю.

— Как так, генерал? — спросил один из них, вдруг заинтересовавшись этой странной возможностью.

Когда мы объяснили, что всего лишь в миле оттуда нам попадались вооруженные буры, наши вояки, отказавшись от плана набега на город, принялись шарить по окрестным домам. Я и мой товарищ продолжали нашу велосипедную прогулку вдоль по дороге, пока не нашли штаб передовой дивизии лорда Робертса. Оттуда нас направили в главный штаб, находившийся почти на десять миль южнее. Прибыли мы туда уже в полной темноте. В дверях меня встретил знакомый адъютант:

— Откуда это вы взялись?

— Прислан Иэном Гамильтоном. У меня от него депеша для главнокомандующего.

— Великолепно! — воскликнул он. — Нас так мучает неизвестность!

Он исчез. Мне надо было повидать цензора печатных сообщений, чьему вниманию я намеревался предложить целую кипу корреспонденций, содержавших новейшую эксклюзивную информацию. Но прежде чем я успел разыскать это официальное лицо, вернулся адъютант:

— Лорд Робертс незамедлительно просит вас к себе.

Главнокомандующий ужинал в обществе штабных офицеров. Их было человек десять. Когда я вошел, он поспешно встал и, сердечно протянув руку, шагнул мне навстречу.

— Как удалось вам добраться? — спросил он.

— По дороге через город, сэр.

— Через Йоханнесбург? Нам докладывают, что город все еще занят неприятелем.

— Какое-то количество буров там еще есть, но они уходят.

— Вы видели буров?

— Да, нескольких.

В его глазах сверкнул огонек. У лорда Робертса были замечательные глаза — яркие, очень живые. Помнится, я обратил на это внимание.

— Вы наблюдали вчерашнюю операцию Гамильтона? — был его следующий вопрос.

— Да, сэр.

— Расскажите мне о ней.

И я, тут же усаженный за стол и усердно угощаемый, предоставил полный отчет о действиях подразделения Гамильтона старому другу моего отца, вновь ставшему теперь и моим другом.

Претория капитулировала через четыре дня. Длинные караваны буйволов одолели сотни миль, таща за собой девятипятидюймовые гаубицы — «коровы», как называли тогда эти пушки, предназначенные для обстрела крепостей, но они так и не понадобились. Однако мой въезд в бурскую столицу был впечатляющим. Ранним утром 5-го мы с герцогом Мальборо, выехавшим вместе со мной, нагнали голову пехотной колонны, уже достигшей городских окраин. Ничего не остерегаясь, мы, большая группа офицеров, подъехали к железнодорожному переезду, где встали возле закрытого шлагбаума. Перед нашими глазами медленно прочухал вслед за двумя локомотивами длиннющий состав, до отказа набитый вооруженными бурами, выставившими из окон свои винтовки. Мы ошеломленно глядели друг на друга с расстояния не больше трех ярдов. Один-единственный выстрел мог стать началом жуткого побоища, кровопролитного для обеих сторон. Хоть и жалко было упускать поезд, мы испытали неподдельное облегчение, когда мимо скользнул последний вагон.