Мои ранние годы. 1874-1904

После этого Мальборо и я помчались галопом в город. Мы знали, что содержавшихся в Образцовой школе пленных офицеров оттуда перевели, и спросили, как проехать туда, где, как мы надеялись, они пребывали теперь. Существовала опасность, что их вывезли из города, возможно, последним поездом. Но едва завернув за угол, мы увидели территорию тюрьмы — длинный железный барак, окруженный плотным кольцом проволочного ограждения. Взмахнув шляпой, я издал приветственный клич. На клич этот моментально отозвались изнутри. Все, что произошло потом, напоминало финал мелодрамы в театре «Адельфи». Нас было всего двое, а перед нами стояла бурская охрана с ружьями наизготовку. Мальборо, великолепный в пылании алых штабных петлиц, призвал коменданта немедленно сдаться, по счастью догадавшись пообещать ему расписку за сданное оружие. Заключенные хлынули во двор — кто в военной форме, кто в штатском, кто без шляпы, кто без кителя, но все в крайнем возбуждении. Караульные побросали винтовки, ворота распахнулись, и, пока последний из охранников (всего их насчитывалось пятьдесят два) стоял в замешательстве, не зная, что дальше делать, истомившиеся в заключении офицеры окружили их и разобрали оружие. У кого-то в руках появился «Юнион Джек». Герб Трансвааля был сорван, и под громкие крики восторга наших пленных товарищей над Преторией взвился первый британский флаг. Время: 8.47, 5 июня. Потрясающая картина!

В Южной Африке мне было суждено пережить и еще одно приключение. Приняв участие две недели спустя в битве при Даймонд-Хилле, предпринятой для того, чтобы отогнать буров подальше от Претории, я решил вернуться домой. Армейские операции оканчивались. Война приобретала партизанский характер и обещала стать хаотичной и неопределенной. Между тем далее откладывать всеобщие выборы становилось невозможным. С согласия командования я вернул себе гражданский статус и сел в поезд, отправлявшийся в Кейптаун.

Все шло как по маслу до тех пор, пока мы не миновали Копье-стейшн, местечко, находившееся милях в ста от Йоханнесбурга. Рано утром на рассвете я завтракал в обществе герцога Вестминстерского, ехавшего с каким-то поручением от лорда Робертса, как вдруг поезд, дернувшись, встал. Мы спрыгнули на землю, и в ту же минуту почти в ногах у нас разорвался снаряд, выпущенный из легкой бурской пушки. Раздался ужасный грохот, и с насыпи во все стороны полетел песок. Впереди, в сотне ярдов от нас, полыхал временный деревянный мост. Наш длинный состав был заполнен разнородной солдатней, которую по той или иной причине отсылали на юг или домой. Никто ею не командовал. Растерянные солдаты повыскакивали из вагонов. Офицеров в толпе я не заметил. От Копье-стейшн, где находился форт с двумя пятидюймовками, мы отъехали уже на три мили. История с бронепоездом была настолько жива в моей памяти, что я прежде всего подумал о пути отступления. Повторения того, что случилось 15 ноября, я не хотел и потому со всех ног бросился к паровозу, влез в кабину и приказал машинисту дать свисток, чтобы, заставив людей вновь занять свои места, немедленно вернуться назад в Копье-стейшн. В то время как, стоя на подножке, я проверял, все ли солдаты возвратились в вагоны, в ста ярдах от нас в высохшем русле реки под горящим мостом я заметил кучку темных фигур. В последний раз я видел буров в роли врагов. Оперев о деревянную ручку свой маузер, я выстрелил в них раз шесть или семь. Кучка рассыпалась без единого ответного выстрела. Паровоз поспешно тронулся, и вскоре мы уже были на укрепленной Копье-стейшн. Здесь нам стало известно, что у Хонинг-спруйт, следующей за Копье-стейшн станции, разгорелось жестокое сражение. Поезд, шедший перед нами, был задержан большим бурским отрядом и как раз в этот момент подвергался яростному артиллерийскому обстрелу. Буры разбили рельсы перед нашим локомотивом, без сомнения, для того, чтобы не допустить прибытия британского подкрепления. Тем не менее, потеряв шестьдесят или семьдесят бойцов, наши друзья на Хонинг-спруйт ухитрились продержаться до следующего дня, когда с юга к ним подошла помощь и буры отступили. Поскольку на то, чтобы починить пути, требовалось несколько дней, мы добыли лошадей и, уехав с Копье-стейшн с отрядом Австралийских уланов, совершили с ними ночной марш-бросок, не омраченный никакими неожиданностями. Много лет после этого я считал, что двухдюймовый пушечный снаряд, взорвавшийся на насыпи в непосредственной близости от нас, — последний выпущенный в порыве злобы снаряд, который мне суждено было увидеть. Но ожидания мои оказались беспочвенными.

Глава 28 Выборы цвета хаки