Мой ребенок Тигра (СИ)

При упоминании шашлыков ей вновь достался блестящий и даже колючий взгляд, но видимо продолжение успокоило, убедив в том, что она не делит всех смуглых бородачей на шашлычников и макаронников.

— Чтобы ты забросала меня смс-ками фривольного содержания?

Если он шутил, то его тон и взгляд никак не выдавали это. Бородач не хотел, не спешил и даже не пытался изменить свое мнение о ней, в очередной раз напомнив об этом.

— Именно, — откликнулась Багдасарова, ощутив едкий осадок сожаления за свою попытку наладить контакт с ним. — Я всегда так делаю.

Что-то упорно не желало сходиться в ее общении с ним. Ни он, ни она не желали быть покладистыми и понравиться друг другу. Это качество всегда импонировало Ольге в людях. Лицемерия в ее жизни было предостаточно, а вот чистого, лишенного корысти поведения, наоборот, в дефиците. Однако, Киса цеплял ее, вызывая непреодолимое желание не общаться с ним больше.

— Поверни мы налево было бы короче, — проговорила она спустя время, заметив, что тот проигнорировал проложенный курс GPS-навигатора.

Она ездила дорогами Москвы столько сколько себя помнила, сначала в автомобиле родителей, потом на списанном цирковом байке, на оставленном в наследство стареньком авто и теперь на этой крошке.

— Нет.

Ольга пожала плечами. Спорить, доказывать что-то, давить своим авторитетом? Ольге этого не хотелось. Совсем.

«Пусть делает так как считает нужным!»

Вот только Ольга пожалела об этом решении спустя несколько минут, даже несмотря на тот факт, что вряд ли бы смогла изменить хоть что-то.

— Куда вы привезли меня? — опомнилась она наконец, когда они остановились в совершенно незнакомом для нее дворе с облезлыми пятиэтажками вокруг. — Это не мой дом.

Багдасарова испугалась и разозлилась. Первого было меньше, чем второго и все благодаря природному благоразумию и умению трезво оценивать ситуацию. Бояться в момент опасности было ни в коем случае нельзя, потому что страх парализует разум — так учил ее отец в те редкие визиты в нижнюю часть цирка, в которой располагались не столы со всевозможными счетами, а клетки с ненавистными ей зверями.

— Я знаю.

Примат заглушил двигатель, позвенел ключами, убирая их в куртку и повернулся к ней.

— Отвезите меня домой! — потребовала она, решив, что не вылезет из машины, если он откажется выполнить ее требование.

Надо признать, что задумка укрыться с ребенком в квартире человека не имеющего никакого отношения к ее семье была гениальной, но вот ее реализация оставляла желать лучшего. Ольгу глубоко возмутил тот факт, что с ней даже не подмали считаться… господи, да у нее в родной квартире почти что вся жизнь, все необходимое для Макара, что говорить о подзарядке для смартфона!

— Просидишь в машине целую ночь?

Примат забавлялся, спрашивая у нее все это. Наверное, не верил, что она способна на это. Зря.

— Оставите меня в ней? — тут же откликнулась она, даже не надеясь на эту глупость с его стороны. — Тогда — да!

Он едва заметно усмехнулся, смерив ее мрачным взглядом. Ольга же поняла, что тот думает, как справиться с ней. Этот мужчина не умел разговаривать, убеждать или создавать какое-то более-менее приятное впечатление о себе, отчего-то предпочитая этому всему физическую силу.

— Я буду орать так громко, что услышит сам Баранов, Ратников и даже президент, — пообещала она после того, как мужик перестал оценивать ее, похоже, что, взвешивая и примериваясь, как будет удобнее вытащить Олю из машины. — Здесь будут все полицейские экипажи Москвы, конная полиция, кремлевский полк и даже ваши коллеги.

О! Она очень хорошо поняла его взгляд и судя по его судорожному вздоху, со слышимым в нем сожалением, осознала, что попала в самую точку.

— Вам нельзя возвращаться домой, если только ты не хочешь провести всю ночь прибирая квартиру, подпирая дверь стульями и подбирая новую в Леруа Мерлен, чтобы на следующий день повторить это действо.

Что-то неандерталец все-таки мог, например, также, как и Ольга правильно оценивать ситуацию.

— Что?

— Ты вовремя уехала из дому, — признался он и снова как будто бы нехотя, не желая признавать что-то. — Сам черт тебе ворожит, женщина.

— Вам нельзя возвращаться домой, если только ты не хочешь провести всю ночь прибирая квартиру, подпирая дверь стульями и подбирая новую в Леруа Мерлен, чтобы на следующий день повторить это действо.

Что-то неандерталец все-таки мог, например, также, как и Ольга правильно оценивать ситуацию.

— Что?

— Ты вовремя уехала из дому, — признался он и снова как будто бы нехотя, не желая признавать что-то. — Сам черт тебе ворожит, женщина.

Она вспомнила его слова укора перед тем, как покинуть территорию загородного дома Вишневецких.

— Что случилось? Они вновь наведались ко мне в дом?

Депутатские отморозки в этот раз стали действовать иначе. Они не стали вырубать охрану на пропускном пункте, а просто махнули перед ее лицами депутатскими «корочками», пронесли в дом демонтажное оборудование и вскрыли дверь словно консервную банку.

— Никто не помешал им? — потрясенно поинтересовалась она, закончив слушать его спокойные объяснения.