Мой ректор военной академии (СИ)

— Барон Кромер… добрый вечер, — поприветствовала я его. На самом деле, хотелось спрятаться — хоть за тот же самый камень. — А что же вы без герцога. Как-то не привычно.

— Ничего, — хищно ухмыльнулся он. — Как-нибудь обойдемся без герцога. Да и без Верда.

Я смотрела на него — и понимала — попала. Действительно, я совершенно беззащитна. Бежать не получается — я как раз стояла, прижавшись к камню, когда он подошел. И даже перстня на мне нет — я же его на стол бросила. Что там милорд говорил о том, что его надо звать? Я мысленно постаралась позвать его.

— Напрасно. Я блокирую вашу связь, — донесся голос барона. — Вы впечатлились серьезностью ситуации?

— Да, милорд, — склонила я голову.

— Вы будете отвечать на мои вопросы?

Только пожала плечами, упрямо пытаясь сосредоточится — и позвать милорда Верда.

— В доме есть мой сын или моя жена?

— Нет, — я с облегчением покачала головой.

— У вас странная реакция, — заметил барон.

— Какая есть.

— Я предполагал испуг или упрямое молчание… Вы способны удивлять, миледи Вероника.

— Надеюсь, это комплимент, — ответила я, а сама мысленно пыталась звать: «Ричард! Мне нужна помощь! Я возле камня…»

— Вчера сын и жена были в поместье милорда?

— Нет, — снова отрицательно качаю головой.

— А в господском доме? В столице.

— Тоже нет.

У барона в глазах смесь удивления и злости.

— Вы знаете, кто устроил побег моей жене? — быстро говорит он.

— Да, милорд, — ответ на этот вопрос я и не думала скрывать.

— Кто же это?

— Ваш сын.

— Это мерзкая ложь, мне назло! — выкрикнул он.

— Сожалею, милорд — но это чистая правда.

— Вы повторяете это за Вердом!

— Думайте, как хотите. Еще что-нибудь?

— Кто устроил побег моему сыну? — отчаяние вытесняет все остальные чувства — и я почему-то это чувствую…

— Он сам.

— И это было его решение?

— Да, — выдохнула я, все же чувствуя непрошенную жалость к этому неприятному человеку.

— Вы знаете, где они?

— Нет, не знаю.

— Надо же… Все, что вы говорите — правда. Вы знаете, когда мне предложили интригу, по которой мою жену обвинят в покушении на ублюдка Императора — я даже обрадовался. Не то, чтобы между ними была какая-то неземная любовь — ему, как и мне на тот момент надо было жениться, а Луизе — выходить замуж. Конечно, он был… привлекательнее. Романтичнее. Эдакий герой, вернувшийся с войны. Но ее род выбрал меня — и понятно, почему… И не то, чтобы она давала повод для ревности — Луиза всегда была до отвращения правильной. И удивительно приличной. Это в какой-то момент начинает действовать, как зубная боль. Такое совершенство… Но в какой-то момент начинаешь понимать, что за этой правильностью — пустота. А ты женат на статуе, говорящей приятным, тихим голосом абсолютно правильные вещи. И это сводит с ума…

— И вы решили, что быть человеком, отрекшимся от супруги более выгодно.

— Ни я, ни Борнмут не предполагали, что Луизу будут использовать, чтобы прикрыть покушение с помощью Кентерберийской змейки… Вы должны знать, что в случае использовании этого порождения темной магии наказание ждет не только самого мага, но и весь род.

— То есть вас использовали втемную? Воспользовались вашей неприязнью к милорду Верду — и использовали?

— Может, это и хорошо, что жена и сын исчезли, — пробормотал барон. — Останутся живы.

— Вы опасаетесь за свою жизнь, милорд?

— Не то, чтобы я за нее опасался, миледи. Но я подозреваю, что, как свидетель — я никому не нужен.

— Можно прийти к его величеству — и все рассказать.

Барон Кромер расхохотался:

— Вы и вправду — уникальны. Я пришел вас запугать — и узнать истину, в надежде обвинить Верда в похищении и препятствовании правосудию… А вы… Вы меня вербуете.

— Счастлива, что не разочаровала, — проворчала я.

— И как вы встретились с ублюдком Императора?

— Абсолютно случайно.

— Надо же, — улыбнулся он. — И это правда.

— Как-то у вас все с таким удивлением реагируют на то, что я говорю правду. Словно никто, кроме меня, этим не грешит.

— Вы не представляете, какие люди платят деньги за то, чтобы им поставили блок, делающий невозможным их чтение.

— А такое существует?

— Конечно. Те, кто сами по себе — сильные маги — как, например, я или Верд, — на этом он скривился, — нарабатывают умение держать этот блок. Те, кто послабее — пользуются чужим искусством. А у вас… ничего при себе нет. Никакой защиты. И при этом вы говорите правду.

— Просто с тех пор, как я узнала, что здешние…умельцы умеют чувствовать правду — неправду — я попросту не лгу.

— А если вам надо что-то скрыть?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос.

— Вы должны понимать, что такой ответ провоцирует собеседника на то, чтобы узнать правду. Вы, видимо, таким образом и спровоцировали бывшего начальника Управления уголовной полиции, ныне трудолюбивого каторжанина?

Меня передернуло:

— У уважаемого начальника вашей Уголовной полиции не было не малейшего желания слушать от меня хоть правду, хоть не правду. Он дал мне подписать чистосердечное признание. А когда я отказалась — и порвала бумагу, он избил меня до полусмерти.

— Простите, я не знал подробностей.

— Ничего… Вы же не при чем.

— Вы помогли… моим?