Мой ректор военной академии (СИ)

— Должен напомнить, ваше сиятельство, — надо же, милорд Верд, произносит это без иронии, серьезно. И даже как-то…смущенно. — Мы поженимся через несколько недель.

— Дело в уважении, — упрямо гнул свою линию юный герцог. — Миледи Вероника — мой опекун и такое поведение, пусть косвенно, но кидает тень на меня.

Я не знала — злиться мне или хохотать… Или пойти дать по башке. Всем. Это абсурд какой-то. Еще четырнадцатилетние подростки не занимались моим моральным обликом…

— А почему бы вам, уважаемые Рэм и Пауль, не заняться своими делами. И не заниматься моими? — обратилась я к молодым людям.

Они подскочили. Пашка покраснел. Рэм как-то тоже подрастерял напыщенность и уверенность.

— Или вы хотите сказать, что я делаю что-то такое, из-за чего вы можете меня стыдиться? — я переводила взгляд с одного на другого, вынуждая их по очереди смотреть в мои глаза.

— Но, миледи, — начал Рэм. Я не сводила с него взгляд — он смешался.

— Вероника, оставь. Они в своем праве. Они — твои сыновья — и защищают тебя. Не прав в данной ситуации я — и я это признаю.

— Вы все не понимаете. Я счастлива… Я впервые за многие годы счастлива. И вот скажи мне, Паш, как меня можно за это осуждать, — я подняла на него глаза — и поняла, что плачу.

— Мам, прости, — он подошел — и неловко меня обнял. — Просто я переживаю.

— А можно я попрошу не переживать за меня. И порадоваться? Рэм, — повернулась я ко второму мальчику. Обратила внимание на его поджатые губы. — Ты мне стал сыном за это время. Пусть приемным, но я тебя люблю… Я прошу — не надо… Неужели ты думаешь, что от милорда может исходить какая-то опасность для меня?

— Но репутация…

— Когда ты будешь влюблен, когда ты будешь сходить с ума… Тогда мы вернемся к этому разговору. Хорошо? А теперь я предлагаю меня покормить — и отправиться спать.

Идея была хорошая — это я про спать. Однако милорд разглядел мое нижнее белье, когда я стала раздеваться… Оно его так заинтересовало, вызвало такой исследовательский интерес, что заснуть мне удалось лишь под утро. И, между прочим, лифчик он порвал. Ну, вот что за манеры! А еще и аристократ… Приеду домой, надо будет эротическим нижним бельем закупиться. И посмотреть на реакцию милорда… Что-то мне подсказывает, она будет незабываемой.

ГЛАВА 32

— И вы в этом ходите? — милорд Верд окинул меня взглядом, в котором странно смешивались в равных пропорциях раздражение и восхищение.

— Не на работу, конечно, — я оглядела себя в зеркало, пытаясь понять, что ему не нравится. Джинсы как джинсы — узенькие, футболка как футболка — обтягивающая. — На работу — в костюме. А это… Для дома, погулять, по магазинам.

— Я бы тебя в такой одежде из спальни бы не выпустил, — проворчал он. — На тебя же без желания смотреть невозможно. И эти твои брюки… Они так все демонстрируют.

Я с удовольствием повертелась перед ним.

— Ника! — простонал он.

— Про желание слышать приятно, — улыбнулась я. — Но мне хотелось посмотреть твои владения.

— Ты невозможна!

— Почему же? — подошла я к нему близко-близко и поцеловала. А про себя подумала, что это он меня еще в купальнике не видел. Вот тут-то ему и будет полный эстетический шок…

Мы спустились к завтраку чуть позже, чем планировали. Следующий комплект белья мне удалось спасти. Я снимала его сама, велев Ричарду не тянуть ко мне загребущие руки, раз они у него запрограммированы на уничтожение хороших вещей. Вот перейду на пережиток феодализма в виде панталон и корсетов — тогда пожалуйста.

— Ну, наконец-то, — поприветствовал нас Павел. — Мы уже весь остров оббегали, искупаться успели.

— Здесь хорошо, — улыбнулся и Рэм.

— Кормить! Детей надо питать!! — простонал Паша, закатывая глаза — это он пытался изобразить голодный обморок.

— Ника… осторожно спросил милорд Верд, — а как насчет блинчиков?

— Посмотри, Паша, вот у кого надо умилительности взглядов учиться, — рассмеялась я.

Действительно, во взгляде черных глаз Ричарда была такая гамма из нежности, любования, просьбы, и восхищения… Не было только тягостных подспудных мыслей, которые там обычно присутствовали. У меня сердце зашлось… мда, не от умиления — настолько он был хорош.

— Няшно! — одобрил мой сын.

— Как? — насторожился начальник Военной Академии, главнокомандующий Имперских вооруженных сил в отставке, и прочая, прочая, прочая…

— Не переживай, — расхохоталась я. — Это был комплимент. Кажется.

— Звучит как-то… не очень, — взъерошил серебристые, длинные на затылке волосы милорд.

У меня сердце замерло, потом пустилось вскачь. «Так, Ника, отставить! Здесь же дети!» Какой-то у меня целенаправленный ход мыслей! Развра-а-а-атный…

— Да нормально все! — не сдавался Паша.

— И мне не нравится. По-девчоночьи, — поддержал милорда Верда юный герцог.

— Так как на счет блинов? — опять обратился ко мне жених.

— А здесь есть сковородка приличная? И молоко, мука, яйца и сливочное масло? — усилием воли отвлеклась я от непристойных желаний.