Мой родной чужой

И тут мне вспомнились слова жены о мести. А что если она решит отплатить мне той же монетой с Филом? Я вцепился в руль и прикрыл глаза, выравнивание дыхание, успокаивая внутреннего зверя, с ужасом понимая, что у нее есть такое право. Сделает ли больно этим? Несомненно. Буду ли я мучиться, представляя как он притрагивался к моей девочке? До конца жизни. Заставит ли меня это отказаться от Лары и согласиться на развод? Никогда.

=17=

Лариса

Я сидела в машине Фила, и, несмотря на климат контроль, меня трясло так, что казалось холод поселился внутри меня, вытеснил северными ветрами человеческое тепло, разлился жидким азотом по венам. Ненависть пожирала меня изнутри, уничтожала. Я так ненавидела Женю, что пугала сама себя. Ненавидела ещё сильнее после этого букета любимый мной роз, ненавидела ярче после его слов…

И одновременно хотелось разрыдаться от облегчения. Снова, а ведь я едва успокоилась. Что таить, я уже и не ждала извинений, полагая, что совсем не знала собственного мужа. Он так рьяно отстаивал, что измена это норма, что хотелось разодрать ему лицо в клочья. Сейчас он ещё не осознал всей боли, которую мне причинил, но уже признал, что мне больно. Может, согласиться и сходить к психологу?

Так, стоп, Лариса! Ты забыла слова Жени, когда потребовала развод? Он предупредил, что никогда и ни за что не позволит этому случиться. И, когда понял, что угрозы не подействовали, увидел, что у жены есть могущественные союзники, решил действовать хитростью. Потому поехал к тёще, потому извинился. Я даже получила цветы и комплименты.

Прекрасная, нежная, чистая… Лесть! Не стоит верить ни одному слову предателя. Он будет милым, — О, Женя это умеет, как никто другой! — но, стоит снова ему поверить, всё вернётся на круги своя. Я — его маска благополучия и успеха. Послушная и молчаливая домохозяйка, которая стерпит всё и, забыв о себе, будет любить мужа любым. Ну уж нет! Я другая. Благодаря той боли, что причинил мне Женя, я будто очнулась. И, посмотрев на свою жизнь, поняла, что её почти не было. Был лишь сладкий сон. Любовь, дети, розовая сказка, в которой не было меня.

Но сейчас, когда я, окровавленная и истерзанная осколками разбитого счастья, выползла из сломанной скорлупы, начинаю расправлять крылья. Мне ещё больно, и это нормально, но скоро всё изменится. Я научусь летать, я научусь быть самостоятельно, я заново научусь жить!

Автомобиль Фила притормозил у высокого здания с белоснежными колоннами и золотистой лепниной. Я уже была пару раз в “Габсбурге”, оба раза с мужем, оба раза я была лишь приложением к Жене, который показывал партнёрам, что у него красивая улыбчивая и молчаливая жена. Стоило мне заговорить, он обрывал, поэтому я предпочитала сидеть, как кукла. И всё равно была счастлива, что Женя вывел меня в свет. Так редко, так желанно, так… больно.

Поэтому, когда я услышала у кабинета Фила, где именно друг зарезервировал зал для корпоратива, едва устояла на ногах. Для меня это было громом среди ясного неба. Да, “Габсбург” очень недешёвое место, но не щедрость друга поразила меня. Я боялась ступить на порог ресторана, где поджидали воспоминания о проведённом с Женей времени. Где он уединился в туалете с другой…

Но я зря переживала, сегодня всё по было другому. Фил с улыбкой подал мне руку, а швейцар услужливо открыл двери. Я ощущала себя королевой, я сегодня была в главной роли. Я больше не Золушка, которой позволили посетить бал, это праздник в честь меня, и от одной мысли в груди потеплело. Я благодарно улыбнулась Филу, и его взгляд замерцал в ответ. Друг понял всё без слов и, легонько пожав мне руку, повёл в зал.

Высокий потолок всё так же сверкал освещенными множеством ламп кристаллами Сваровски, но сегодня мне казалось, что это волшебное сияние. Фил провёл меня по ковровому покрытию в середину залы и спросил:

— Тебе нравится здесь или поднимемся на второй этаж? Сегодня весь ресторан только наш.

— Весь? — ахнула я, зная, какие цены в “Гагсбурге”. Муж организовывал здесь только самые важные встречи. Смущённо добавила: — Это не слишком?

— Ничуть, — очаровательно улыбнулся Фил. — Ты заслуживаешь всего самого лучшего, Лара!

Я смутилась ещё сильнее, а потом расправила плечи: да! Я, чёрт возьми, заслуживаю как минимум хорошего отношения к себе! Я заслуживаю исполнять главную роль в своей жизни, а не быть приятным фоном для самолюбивого короля. Я позволю себе стать королевой. Я уже становлюсь ей. Так зачем мне отказываться от привилегий?

Я улыбнулась Филу и коротко кивнула:

— Тогда поднимемся на второй этаж.

Там я не была ни разу, и было интересно, такие ли мягкие кресла, обитые золотистым бархатом, как и на первом, и что скрывает полупрозрачная завеса искусственного водопада. К тому же первый этаж был слишком болезненно ассоциировался с Женей и его изменами.

Я медленно поднялась по широкой лестнице, опираясь рукой на украшенные затейливыми узорами перила. Их синие перевитые перекладины украшали сверкающие золотом листья искусной лепнины. Всё в ресторане дышало роскошью и поистине королевским уютом.