Мой рыжий грех

– Девушка, – загадочным тоном начал он, – а вы знали, что в этом кафе самые вкусные оладьи? И, между прочим, – с важным видом добавил он, – овсяные.

Я вопросительно глянула на девушку за стойкой. Она утвердительно кивнула. Не успела я согласиться заказать их, как Глеб меня опередил.

– Нам по два, милая барышня, – и достал карту из чехла телефона. Я не успевала и слова вставить, только хлопала глазами, как девчонка. – Что у нас там выходит?

Девушка-бармен озвучила сумму, и Глеб приложил карту к терминалу. А сам смотрел на меня, радостно улыбаясь.

– Вообще-то, – я строго приподняла бровь, – я привыкла сама за себя платить.

– Ну правильно, вы же не со мной кофе пили, – обезоруживающе улыбнулся Глеб.

В общении парень оказался довольно лёгким. Постоянно шутил – на удивление смешно и не пошло. Зелёные глаза так красиво контрастировали с его многочисленными веснушками. И он так смешно рассказывал истории: про себя, про друзей, про маму и младшего брата-школьника. Я и не заметила, что мы проболтали больше получаса, пока телефон не издал громкий звук входящего сообщения. Я бегло глянула. Точно! Совсем забыла: мы же с Валерой собирались на открытие выставки современной живописи, и пришедший электронный билет напомнил об этом. Я даже обрадовалась, хоть виду и не подала, лишь едва заметно улыбнулась.

Эта выставка может стать нашим вторым шансом. Мы наверняка сможем поговорить. Честно говоря, я уже готова была простить ему эту минутную слабость и принять обратно. Да, надо будет держать себя в руках и, когда он подойдёт просить прощение, проявить немного снисходительности. Всё-таки столько лет вместе. Глупо отдавать готового успешного мужика какой-то мажорке.

Теперь мне хотелось поскорее попрощаться с юным Глебом и подготовиться к встрече с более значимым человеком в моей жизни. И он будто прочитал мои мысли. Не Глеб. А Валера. На входящем вызове высветилось его имя.

– Извини, я отойду, – говорить при практически незнакомом мне юнце совсем не хотелось.

Оставив в качестве заложника свой спортивный рюкзак, поспешила выйти на улицу.

– Слушаю, – максимально безразличным тоном ответила я.

– Лида, – в трубке звучал до боли родной голос, услышав который, желание прощать почему-то улетучилось. В памяти всплыло, как он вот таким же тоном сообщил, что устал и хочет уйти. Аккурат накануне моего дня рождения.

– Ну? – нервно поторопила его.

– Тебе пришёл билет на выставку?

– Да, – я ожидала, что он предложит пойти вместе, и в предчувствии этих слов гордо выпрямилась.

В трубке возникла пауза.

– Если тебе не с кем пойти, – будто извиняясь, робко пробормотал он, – ты могла бы… В общем, мы с Ликой хотим пойти вместе.

Вот тут меня накрыло! Ноздри раздулись, как у быка перед красной тряпкой. А тряпкой была эта чёртова, трижды проклятая Лика!

– Вот оно что!? Билет халявный подарить твоей подстилке? – зашипела я, держа телефон перед собой. – А что, уже всё бабло высосала? Да не в состоянии твоя курица реализм от модернизма отличить! Лучше билет в зоопарк ей возьми – дешевле, и с роднёй повидается! И знаешь, Шевцов, мне есть с кем пойти!

– Только не говори, что это Вика. Она из искусства знает только про искусственный член, – ехидно хмыкнул муж.

– С чего ты взял, что кроме неё мне не с кем пойти? – я сдаваться не собиралась. – Не только у тебя личная жизнь наладилась.

– Не смеши, – устало произнёс муж. – Лид, ну не осталось у них пригласительных. Ты же никогда особо не интересовалась современной живописью.

– Ты тоже не всю жизнь с секретаршами спал, – парировала я. – Разговор окончен. Мой билет останется при мне. И, да, – безразличным тоном добавила я, – если твоя курица не отпустит тебя одного – я готова выкупить твой билет. За полцены.

– Какой ещё цены?

– Твоего предательства, милый, – кажется, голос не дрогнул.

Резко сбросила вызов и закрыла глаза. Прежде чем вернуться в кофейню, нужно успокоиться. Желание было одно – крушить всё вокруг. Но чёртова сдержанность не позволяла этого сделать. Поэтому после нескольких глубоких вдохов-выдохов вернулась за столик. Но лишь за тем, чтобы вежливо попрощаться, взять рюкзак и сбежать оттуда, пока накатывающие слёзы обиды не вырвались наружу.

Зелёные глаза смотрели немного растерянно, но, к счастью, Глеб ничего не спрашивал. Я похлопала его по плечу и торопливо вышла. Стоя уже на тротуаре, немного выдохнула. Все мысли были только о звонке мужа.

Какой урод! Ещё и позвонить посмел! Неужели, он реально думает, что мне настолько всё равно? Как он мне сказал в тот вечер: «Ты живёшь там, в прошлом. Ты же всё равно не замечаешь – рядом я или нет…»

Я ехала по перенасыщенному автомобилями городу, а в голове звучал его голос. Как всегда, немного уставший и даже раздражённый.

«…Это не Антон пропал. Это ты умерла. И как жена, и как мать. Где сейчас твоя дочь? Ты знаешь?»

А правда, где сейчас моя дочь?

Подняла руку с часами на запястье и произнесла фразу, которую, надо признать, не говорила уже почти два месяца: «Позвонить дочке».

На удивление – она довольно быстро ответила.

– М-м, – томно прозвучало из динамика. Судя по всему, разбудила её.