Мой сексуальный телохранитель

Открыла глаза, отпила кофе и посмотрела в окно, по-прежнему избегая Грэйди. Ей требовалось время для обуздания быстро закипающего гнева и душераздирающей боли от новости, что Грэйди хотел быть с другой женщиной, а не с ней.

Мика предпочитала не врать сама себе. Он оставался с ней только из-за приказа защищать. Грэйди пришлось жить с ней, и если бы он ее не отметил, то, вероятно, все еще отказывался бы прикоснуться. Жизнь – дерьмо.

– Мика? Я сказал "доброе утро".

Она к нему не повернулась.

– Я слышала.

Он промолчал, но она чувствовала на себе его взгляд.

– С тобой все в порядке? Я сделал тебе больно?

Он даже не представлял насколько. Мика продолжала молчать. Даже не оборачиваясь, она просто знала, что он медленно приближается. Почувствовала его прямо у себя за спиной, хотя он до нее не дотронулся.

– Мика? Конечно, тебе больно. Позвать врача? Я был слишком груб?

– Ты, наверное, чувствуешь себя как в аду, – она старалась говорить тихо.

Комната на долгие секунды погрузилась в тишину.

– Ты о чем?

Она медленно повернулась и поставила свою чашку на стойку, чтобы не поддаться искушению швырнуть ее ему в голову. И заставила себя посмотреть на Грэйди.

Их разделял всего шаг.

– Быть со мной, а не с той, с которой хотел. Прости, что разрушила твои планы, вынудив застрять тут со мной на две недели. Сейчас эта обязанность, вероятно, чертовски тебя раздражает. Извини. Мне нужно немного пространства, так что я побуду в свой комнате.

Лицо Грэйди слегка побледнело. Мика осторожно отодвинулась в сторону и быстро ушла, не желая находиться с ним в одной комнате.

Мика услышала, как он тихо выругался, когда она покинула кухню, но даже не оглянулась.

Войдя в спальню, закрыла дверь.

Безумие влюбиться в кого-то так быстро. Она, похоже, выжила из ума. Он дважды спасал ее, неоднократно занимался с ней умопомрачительным сексом и, конечно, был слишком привлекательным, чтобы суметь не обращать на него внимание.

Мика подошла к комоду. Ей требовалось проветрить голову вдали от Грэйди, даже если это означало всего лишь скрыться в своей спальне.

Надев джинсы, футболку и кроссовки, Мика расчесала влажные волосы, стянула их в хвост и изучила в зеркале свое отражение.

К тому времени, когда всё закончится, ей будет ещё больнее. Если даже одна проведенная с парнем ночь затронула настолько, что на кухне с трудом удалось не разрыдаться, подобно ребенку.

Что случится, когда истекут две недели? Она привыкнет к Грэйди и его прикосновениям, и лишившись их, очутится в аду.

Мика печально покачала головой. Чертовски глупо обрекать себя на такую боль. Она не была экстрасенсом, но знала, что влюбится в Грэйди еще сильнее.

Он хотел в супруги оборотня. Черт, что ему может предложить она, Мика? Ее жизнь в округе Ориндж. Придется отказаться от своей дерьмовой квартиры и бросить работу, которая даже не была постоянной.

Мика никогда не увидит своих уже семейных друзей, которые едва находили для нее время. Она вздрогнула. Это действительно больно. Навсегда уехать из Оринджа совсем нетрудно.

Мика вздохнула. Если бы Грэйди захотел соединиться с ней, она бы согласилась. Хотя это было полное сумасшествие, ведь они едва друг друга знают.

С отказом от жизни в Калифорнии трудностей не возникнет, зато, если бы Грэйди соединился с ней, в ее постели появился бы сексуальный, пылкий мужчина. Он не был неудачником, имел работу, так что они могли жить в ее доме.

Он наверняка больше, чем его квартира над баром. Кроме того, Мика любила свой дом и хотела когда-нибудь переехать сюда насовсем. А дяде придется смириться, если она выйдет за Грэйди.

Преисполнившись к себе отвращением за столь глупые мысли, Мика отвернулась от зеркала.

Грэйди не хотел ее себе в жены, а связываться с парнем, столь непреклонном в своем решении, было верхом сумасшествия. И нелепо представлять себе его младенцев.

Но она нисколько не сомневалась, что у них с Грэйди получились бы чертовски симпатичные дети, и ей действительно хотелось их иметь. Стиснув зубы, Мика подошла к кровати и рухнула на нее.

Грэйди был оборотнем, она – нет. Ими либо рождались, либо становились через обращение. Мика знала, что попытка превратиться в оборотня как правило, заканчивалась для человека смертью.

Дядя Омар объяснил ей это, когда она, будучи ребенком, захотела тоже превратиться в щенка и побегать вместе с дядей.

Для превращения человека в оборотня требовался укус, потеря крови и близость смерти. Укусить должен был оборотень в полном волчьем обличье.

Человека подводили к порогу смерти с помощью большой потери крови и шока тела, а потом оставалось лишь надеяться на слабый шанс, что тело примет обращение.

Большинство пытающихся измениться погибали от травм. По словам дяди Омара только одному из двадцати удавалось продержаться достаточно долго, чтобы процесс успел возыметь действие, и тело начало исцеляться.

Нет. Даже если бы Мика собиралась попытаться стать оборотнем, а она не собиралась, все равно не смогла бы осуществить задуманное. Дядя убьет любого, кто просто задумается о подобном.