Мои семейные обстоятельства (СИ)

Я помню годы собственного детства и юности. Внутри древних каменных стен было шумно почти круглые сутки. Взрывались зелья, летали ведьмы, старшие поучали младших, спорили над книгами и котлами. По желанию собирались в гостиной играть на музыкальных инструментах, по очереди готовили, вместе встречали гостей… В общей сложности Птичий клюв мог вместить полсотни учениц и состоявшихся ведьм, но редко когда количество проживающих здесь достигало хотя бы тридцати. Закончившие обучение ведьмы не сидели на месте, старшие ученицы часто покидали школу, выполняя различные задания, гости как появлялись, так и исчезали. Но такой опустевший Птичий клюв мне незнаком. Если бы не Рада, то происходящее могло показаться сном.

Родись я ведьмой, то как раз настала бы пора возвращаться мне в родной край. Я бы вела за собой двух-трех совсем бестолковых девчонок, которые и перо с трудом поднимают в воздух, но вела с гордостью. Я пришла бы к Амиру не как сестра, а как правомочная наследница древних стен на белых скалах, ведьминской школы этих земель. А брат тотчас бы подтвердил мои права и разослал по всем землям Флеймов объявление о том, что Птичий клюв снова открывает вход для всех способных и желающих. Нужда запирать калитку исчезла бы в первую неделю. Незаметно коридоры заполнились бы звуком шагов, огонь в камине гостиной горел бы ярко, из лаборатории тянуло бы странными запахами, а с книг пропадала пыль. Юные ведьмы ночью тайно летали бы с обрыва к морю, шлепали босыми ногами по соленой воде, брызгались, бегали и старались не визжать. Потом, поддерживая друг друга, возвращались за стены обители, гордые, что провели воспитателей и осмелились на подобную вылазку. А я бы смотрела на все это безобразие с небольшой площадки на вершине маяка, заботясь о безопасности учениц, и вспоминала свой первый спуск со скал. И так действительно могло было быть…

Я качаю головой. Мысли о несбывшемся истончаются, прерываются. Глупость это все. Настанет день — и другая ведьма придет к новому оберегу Флеймов и объявит о своем желании восстановить школу для ведьмочек в Птичьем клюве. Будет она бывшей ученицей моих тетушек или бабушек или нет, не имеет значения. Важно лишь то, что древние стены снова заполнятся шумом и голосами, в лаборатории закипят зелья, а потолок в гостиной пополнится еще одним или двумя десятками надписей.

Наконец, лестница заканчивается. Я вываливаюсь на огороженную крошечную площадку, запыхавшись и на дрожащих ногах. Голова немного кружится, последний отрезок подъема — очень крутой, а ступени высоки. Но вид, открывшийся сумевшему заползти на самый верх, оправдывает усилия. Я успеваю до того, как сумерки сгущаются окончательно, поэтому хорошо вижу подсвеченные сизым стены строений Феникса на горизонте, далекие суда на рейде, изрезанную камнями прибрежную полосу. Последние отсветы заката скрылись в толще воды, море с высоты кажется идеально гладким, хотя то и дело ближе к берегу виднеются белесые полосы пены.

Вниз смотреть и страшно, и весело. Наверное, непонимание между обычными людьми и ведьмами начинается именно в тот миг, когда каждый из них склоняется над провалом, заглядывая в бездну. Тогда, когда нас сковывает страх и ощущение близкой гибели, ведьмы начинают чувствовать единство с окружающим миром и собственную способность не подчинить этот мир, нет, скорее влиться в него. Я слишком долго вожусь с ведьмами, чтобы дать страху испортить мне возможность наслаждаться прекрасным видом. Но все же перед тем, как сделать шаг по площадке, тщательно проверяю камни под ногами и цепляюсь пальцами за бортик.

Наконец, небо темнеет, появляются россыпью звезды. Из-за ветра приходится опуститься на колени, а позже и вовсе лечь на спину. Так даже удобнее. Тело, убежденное в собственной безопасности, расслабляется, мысли текут неспешно, мешающих насекомых на такой высоте нет, а от холода меня защищает толстая вязаная кофта, найденная в лаборатории. Кажется, ею спасалась от внезапных летних холодов еще моя бабушка, но от времени вещь не потеряла своих свойств.

Летние звезды яркие, близкие, прекрасные, кажется, что возможно их коснуться. Но нет. Чем больше я смотрю на них, тем сильнее хочется остаться на верхней площадке маяка навсегда или хотя бы задержаться в Птичьем клюве. Буря в моей душе успокаивается, усталость испаряется. Мысли о несбывшемся уходят в сторону. Есть ли толк думать, что я где-то повернула не туда или ушла, когда нужно было остаться? Какой резон роптать на сложившиеся обстоятельства, когда нужно с ними что-то решать? Есть ли смысл гадать, как и что случилось бы, будь я другой? Этого не проверишь, только запутаешься или погрузиться в фантазии. А мир, он здесь, совсем близко, и ни на миг не прекращает своего движения вперед.

9. Понятие защиты