Мои семейные обстоятельства (СИ)

Я жду еще час или около того, чтобы окончательно выяснить: принесут мне завтрак или дядя забыл распорядиться. В последнем случае я готова напомнить о себе. Но нет, в то время как я уже почти решаюсь начать тарабанить по запертой двери, в детские комнаты впускают слугу с подносом. Я милостиво разрешаю себя обслужить. Сначала я спокойно жду, пока все чашечки, тарелочки, вилочки и другая дребедень будут расставлена по местам, потом присаживаюсь на пододвинутый слугой стул и приступаю к церемонии завтрака, иначе и не скажешь. Есть, когда на тебя направлено настолько пристальное внимание, не особо приятно. Хорошо, что у меня за плечами школа выступлений перед котлом для двух дюжин алхимиков, когда любой жест или поворот, не говоря уже о движении губ, нужно четко контролировать. Все же не каждый мастер с убеленными возрастом сединами станет слушать просто так какую-то девчонку, только получившую диплом.

Знание, чем и что есть, на какие кусочки резать и каким боком отставлять чашечку с чаем, я всегда считала чепухой, полезной для саморазвития, но не больше. Даже в лучших ресторанах Викки, куда меня приглашали пару раз, я не видела, чтобы кто-то придерживался всех правил застольного этикета. Но сегодня мне нужно отыграть безупречно, так, как когда-то учили дома и тем более на курсах в колледже. Дома эту дисциплину, по крайней мере, не на оценку сдавать нужно было. В колледже алхимии придерживались старых норм и уделяли немало внимания истории магии и ритуалов, истории формирования магических зон — земель — в их сегодняшней форме и прочей чепухи, которая если и вспоминается, то только среди радетельных. Это мне так не повезло, а для остальных на моем потоке это был всего лишь местами забавный, местами скучный и сложный курс.

Я монотонно отрезаю и пережевываю кусочки пищи, откладываю приборы строго по регламенту и под правильным углом, бесшумно ставлю чашечку на блюдце. Спина, которую нужно держать ровно, немного ноет от напряжения. Вкус приготовленных блюд практически не ощущается, как и удовольствия от них нет никакого. Но в этом издевательстве над собой есть смысл. Слуга наблюдает не просто так, он, конечно же, расскажет дяде по первому требованию все, что видел. А в том, что дядя поинтересуется о моем поведении, я уверена. Впрочем, мне нужно большее: не просто интерес с его стороны, но выполнение моей просьбы. Если для этого мне следует показать себя героиней из древнего романа, то пусть будет так.

В конце завтрака я оставляю рядом с чашкой письмо. Передать его дяде через слугу будет в корне неверно, с человеком его положения я не должна заговаривать, даже смотреть на него и обращать внимание. Как подписанное письмо дойдет до адресата, меня тоже не должно волновать, как и мысль, что оно может не дойти. Странное ощущение: априори считать себя из лучшего и достойнейшего мира, где даже намек на желание исполняется.

Я жестом даю знать, что завтрак окончен. Слуга тут же оказывается рядом, чтобы помочь мне встать. Теперь мне нужно отвернуться и заняться своими делами, иначе этот человек будет стоять, согнувшись в поклоне, на одном месте и ждать момента, когда он перестанет попадать в область моего взгляда. И где только дядя нашел слуг с настолько традиционным образованием? Но, скорее всего, заработная плата на этой работе гораздо выше, чем в ближайшей продуктовой лавке. В основном это весомый аргумент, чтобы закрыть глаза и выполнять все пункты из давно состарившихся кодексов и этикетов.

Дядя, по всей видимости, принимает мое поведение за капитуляцию и все-таки дает разрешение на мое присутствие на обеде. В ответе на письмо есть приписка по поводу поведения за столом и несколько завуалированных угроз, но мне уже не страшно. Я позволяю мысленно себя поздравить: первый этап пройден. Главная задача письма — вывести меня из этих комнат — выполнена.

За два часа до обеда ко мне начинают ходить толпами слуги с пакетами, потом появляются две горничные, чтобы помочь с приготовлениями. Вся эта суета мне даже немного нравится: квалифицированный уход и внимание — это достаточно приятно, и чувствуется, что горничные определенно разбираются в том, что и как они делают. Происходящее навевает воспоминания о том, как мама наряжалась на торжества. У нее тоже были помощницы и красивое платье. Но к той суете примешивались праздничная атмосфера и скорое ожидание гостей, за долгими приготовлениями следовали танцы и вкусная еда. А сейчас я лишь верчусь то в одну, то в другую сторону и скучаю в ожидании, когда же церемония облачение меня в наряд закончится. А ведь это всего лишь обед: не выступление перед территориальным Советом, не торжественный вечер и не прием с гостями.