Мои семейные обстоятельства

Все мое детство прошло в путешествиях: от одного дома — к другому, от одного города — к следующему. Родители часто были заняты и действительно старались сделать все для нашего края с его своеобразным климатом и бедными ресурсами. Жаль, что на улучшение благосостояния народа им хватало щедрости сердца, но не влиятельности и денег в казне. С ведьмами я учила науки, выбиралась за травами и цветами, летала, прижавшись к тетушке, в горы. С друзьями родителей бывала в море. С босоногой ребятней из деревни мы выбирались в поля и валялись на сене.

Может, тогда я где-то оступилась?

В то время мне многого нельзя было делать бесконтрольно, но все же у меня было больше доступа к пространству вокруг, чем у Амира. До того, как я осознала хоть толику своих интересов, я старалась походить на старшего брата во всем и даже обижалась, что не достанется мне ответственности, которая была подарена ему судьбой. Все же мы росли на сказках о бравых защитниках-оберегах и хитрых ведьмах. Только время расставило все по местам: оберегам пришлось стать хитрыми, а ведьмы неплохо справлялись с защитой населения.

Наши пути с братом вскоре разошлись, а путешествия стали мне настолько привычными, что было сложно удержаться на месте. Отсутствие удобств, отдельного вагона или защищенного кортежа и вовсе не волновали. Варить зелья — это не значит запираться в темном холодном подвале. Любить и читать книги — не равноценно пропитаться пылью времен. Даже сейчас, закрыв глаза, я практически сразу вспомню, как найти тот или иной ингредиент. Ведьмы Птичьего клюва считали, что выпускница обязана уметь создать зелье с самого начала: не найти нужные порошки в баночках и колбочках и купить в магазине, а собрать те же травы правильно и быстро.

Я росла в атмосфере вседозволенности и жестких наказаний, положительных примеров и долгих нудных нотаций, креативности и строгого следования правилам. Зельеделие, как и ведьминское общество, очень противоречивые явления. Но только из-за того, что прошла эту школу, я не скатилась в жалость к себе после смерти родителей, не потеряла собственное «я», когда дом заполонили дядюшкины прихлебатели, не отказалась от собственных порывов в угоду окружающим. А если это и был момент, где мое решение изменило судьбу?

Не сказать, что уехать для меня означало бросить братьев в меньшинстве. Я не была обязана присматривать за ними, да и они поддерживали мое решение. Но в глазах других я видела противоположное — осуждение, снисхождение, удивление. Была бы я ведьмой, то после обучения покинула бы земли Флеймов ради ковена, и никто не сказал бы мне слова поперек. Но ведьмой я не была.

Я выбирала уют Птичьего клюва, а не шумные компании в поместье Флеймов, где верховодил дядя. Я варила зелья, а не занималась юриспруденцией, как просил меня Амир. Брату было сложно организовать оппозицию в территориальном совете, сформировать свой круг, стать силой на своей земле. Ему нужна была помощь, но я не хотела влезать в болото властных структур. Конечно, брат справился, но его влияние возросло слишком поздно и потребовало множество усилий. Останься я с ним, возможно, все сложилось бы иначе. Но я не могла остаться.

Возможно, мне следовало остаться хотя бы ради Левиса, его мечтательная натура проявилась достаточно рано и нуждалась в контроле. Но я не видела себя в роли заботливой старшей сестренки и не была заменой матери. А братишка и сам справлялся. Для него я стала просто примером одной из двух возможных судеб. Левис мог остаться в Фениксе и стать на сторону Амира, а мог покинуть родные земли, но в итоге не уехал никуда. Ведь можно жить в одиночестве в своем мире, даже находясь среди толпы.

Мы трое стали настолько разными, что сложно сказать, как вообще могли переплестись наши судьбы, если бы не кровное родство. Но могла ли я стать ближе к братьям, не пожертвовав своими мечтами? Наверное, могла бы, но тогда я не знала как, а сейчас по причине сложившихся обстоятельств уже поздно.

⁂

За размышлениями проходит вечер. Снаружи сгущаются сумерки, вот я и выхожу встречать первые звезды. Башня Птичьего клюва в моем распоряжении. Сначала я долго карабкаюсь по лестницам наверх. Заглядываю в старые классные комнаты, небольшие, с пыльными столами и ветхими схемами на стенах. Когда-то здесь было достаточно шумно и людно. Провожу пальцами по монолитной двери в библиотеку. Ее открывать нет смысла. Иначе я застряну среди книг, и тогда не то что звезды пропущу, но и в Феникс не выберусь в ближайшие несколько суток.

Чем выше я поднимаюсь, тем крошечнее становятся помещения на этаже и уже лестница. Несколько кабинетов, пустых, безликих. Когда-то занимавшие их ведьмы уже покинули нас и покоятся на кладбищах. Как вышло так, что Птичий клюв обезлюдел?