Мой Шелковый путь

Холодная сталь автомата безжалостно ткнулась мне в лоб. Что-то вспыхнуло, резануло по глазам, ударило, и я опрокинулся на пол. Мне показалось, что меня застрелили. Все случилось стремительно, в доли секунды. Смерть невозможно осознать, когда она приходит с выстрелом, но, похоже, с человеком в такие мгновения происходит что-то необъяснимое: секунды растягиваются в часы, мысли сменяют одна другую, выстраиваясь в длинный ряд. Как много, оказывается, можно понять в считанные мгновения.

Секунду спустя я обнаружил, что меня придавили к полу, бросив лицом вниз и сковав руки за спиной. Стало быть, я жив...

Вспышка, которую я принял за выстрел, была лишь ослепительным лучом фонаря, приставленного вплотную к моему лицу. Из автоматов никто не стрелял, но ими по-настоящему угрожали – мне, Салиму, Лоле.

Когда дверь сорвалась с петель и в помещение ввалились вооруженные люди, Лола метнулась прочь из комнаты и хотела спрятаться. Представить страшно, что пережила моя дочка в то кошмарное утро! Пугающие команды на немецком языке, истошные крики, топот ног, звуки опрокидывающейся мебели... Лола, как и я, решила, что началась война. Наверное, ребенок, которому в глаза смотрит жерло автомата, никогда не избавится от пережитого ужаса...

– Доченька, выйди, выйди, – хрипел я на полу, потому что надо было как-то объясняться, а Лола умела говорить по-английски.

Она принялась переводить.

Оказывается, полиция разыскивала какого-то русского бандита. Из Берлина в Кельн прислали постановление на задержание этого преступника. Согласно приметам, он имел ярко выраженную славянскую внешность.

– Но почему вы пришли ко мне? – пытался я выяснить.

– Потому что к вам приехал подозрительный мужчина. Мы считаем, что он и есть тот русский, – последовал ответ.

–Ко мне приехал Салим! Взгляните хорошенько, разве это тот человек, которого вы ищете? Он узбек. Разве он похож на славянина? – пытался урезонить их я.

– Мы разберемся. Придется забрать вас в участок.

– На каком основании?

– Мы ищем преступника и считаем, что он укрывается у вас.

– Здесь нет преступников! Здесь только моя дочка из Москвы и мой друг Салим из Ташкента!

– Мы разберемся.

На том разговор закончился. Нас отвезли в полицейский участок.

Самое смешное в этой истории то, что меня выпустили ровно через минуту, сказав, что претензий ко мне нет. Салима допросили, и через час он был уже на свободе.

Зато сколько шума! Сколько поводов для сплетен!

Когда я возвратился домой, в подъезде меня встретил хаусмайстер. Он был серьезно обеспокоен полицейским налетом, взбудоражившим весь наш многоэтажный дом.

– Вас отпустили? – спросил он настороженно.

– Да, отпустили. А почему вас это удивляет? Я же не преступник.

– Они столько всякого наговорили о вас, господин Тохтахунов! Какие же претензии они вам предъявили? В чем обвиняют?

– Я не виноват ни в чем. Они почему-то решили, что у меня скрывается какой-то опасный преступник. По их мнению, я был его пособником.

– Это они подумали на вашего гостя? – уточнил хаусмайстер.

–Да, на Салима подумали. Его тоже отпустили. Нет за нами никаких преступлений.

– Господин Тохтахунов, вы должны немедленно написать жалобу.

– Какую жалобу?

– Пусть они выплатят сумму за нанесенный ущерб. Дверь высадили! Косяк испорчен непоправимо! Ремонт обойдется в кругленькую сумму!

– Но я не умею, не писал я никогда никаких жалоб.

– Наймите адвоката! Без адвоката в наше время нельзя! – почти закричал возмущенный хаусмайстер.

Тогда я нанял адвоката. Он помог мне составить правильно заявление. Мы поставили новую дверь, и полиция оплатила нам счет! Это можно было считать пусть маленькой, но все же победой. А если бы полиция принесла мне официальные извинения, то победу можно было бы назвать полной.

Но никто не извинился. Более того, ежедневно в газетах стали появляться публикации о моем задержании, в которых говорилось о розыске опасного преступника из России. Статьи были написаны так умело, что у читателя невольно складывалось впечатление, что я имею прямое отношение к разыскиваемому преступнику, а то и ко всем преступлениям, совершенным на тот день в России. С каждым днем пресса все больше шумела о «русской мафии». Вскоре вышла книга «Бандиты России», где про меня тоже что-то написали, причислив меня к «крестным отцам мафии». Время от времени выплескивалась просто умопомрачительная информация: например, одна газета утверждала, что в Кельне поселились двести воров в законе из России, хотя во всем Кельне с трудом набралась бы сотня русских эмигрантов.

В Германии началась истерия, связанная с русской преступностью, якобы захлестнувшей Европу. Возникли какие-то «русские» отделы, занимавшиеся непосредственно эмигрантами из бывшего СССР.

Но как бы то ни было, газетчики и стоявшие за ними немецкие спецслужбы сделали свое дело – моя репутация была испорчена. Если прежде эмигрантская среда держалась со мной холодно, но почтительно, теперь же все стали подчеркнуто сторониться меня. Я пытался не обращать на это внимания и продолжал работать.