Мой Шелковый путь

В голове все плыло от усталости, поскольку минувшую ночь я не сомкнул глаз на дискотеке. Теперь сон накатывал на меня неудержимо. То и дело я проваливался в дремоту, но шумы из коридора возвращали меня в безрадостную действительность. Я вздрагивал, оглядывался, прислушивался к шагам и голосам, вздыхал, но через минуту-другую вновь незаметно для себя погружался в мутную бездну разноцветных пятен. В конце концов сон свалил меня и был настолько крепок, что когда я пробудился часа через три, то никак не мог понять, где я. Меня окружали серые стены тесного помещения. Глядя на них, я пытался собрать мысли и восстановить в памяти события, но это удалось не сразу. Когда же я вспомнил, как попал в мерзкую каморку, начал кричать, однако никто не отзывался.

Только часов в пять вечера ко мне пришли, провели в кабинет к следователю.

– Добрый день, – шагнул мне навстречу незнакомый мужчина. – Я буду вам переводить.

– Почему меня здесь держат? – спросил я.

–Видите ли, дело в том, что они не хотят видеть вас в Монте-Карло, – объяснил переводчик.

– Что это значит?

– Вам следует немедленно покинуть пределы Монте-Карло.

– Не понимаю.

– Вам надо уехать, – повторил переводчик.

– Почему?

– Они не обязаны вам объяснять, – переводчик сухо улыбнулся. – Здесь княжество. Здесь действуют свои законы.

– И что же? Разве тут нет демократии? Разве кому-то разрешено, а кому-то запрещено ходить по вашей земле? Что за отношение к гостям! В любом цивилизованном государстве люди равны! На каком основании вы заперли меня в полицейском участке как преступника? На каком основании вы позорите меня перед людьми, заковывая в наручники? Вы нарушаете мои права! Вы оскорбляете человеческое достоинство!

Переводчик внимательно выслушал мой гневный выпад и перевел мои слова следователю. Тот безучастно смотрел меня, и во взгляде его читалась скука.

– Уезжайте, – ответил он наконец. – Мы не желаем, чтобы вы находились в нашем княжестве. Ясно?

– Нет, не ясно. Вы обязаны объяснить.

– Мы ничего не обязаны, господин Тохтахунов.

Ему явно надоел бессмысленный разговор.

– Что значит «вы не обязаны»? Я приехал в Монте-Карло, снял номер в отеле, никто не запрещал мне этого, никто не остановил меня на границе. Почему вдруг я должен уезжать? Разве я совершил здесь что-то противозаконное? Почему вы меня выгоняете? Я не понимаю! Не понимаю!

– Тем не менее вам надо покинуть Монте-Карло. Если еще раз приедете, то знайте, что первый срок у нас – три месяца, второй – два года. Это вам понятно?

– Это мне понятно. Мне понятно также, что я для вас – пустое место, как и любой иностранец. Мы приезжаем сюда, не подозревая даже, насколько мы здесь бесправны...

– Счастливого пути, господин Тохтахунов! – И следователь указал мне на дверь. – Ваши вещи ждут вас в отеле.

На мгновение у меня закружилась голова от захлестнувшей меня бессильной ярости. Хотелось кричать и возмущаться, но это не имело смысла. Меня выдворяли из страны – с этого крохотного пятачка земли, известного на весь мир, – выгоняли по указке правителей, которые мнили себя монархами и потому позволяли себе хамство и неуважение ко всем остальным. Впервые Европа предстала передо мной в таком облике. Все мое существо протестовало против подобного обращения, я отказывался верить, что такое вообще возможно. Однако факт оставался фактом. Европа улыбалась гостям, держа за спиной кукиш.

Я вспомнил мои аресты в Советском Союзе. Мне казалось, что мои права там были бессовестно попраны. Сперва меня судили на нарушение паспортного режима, потому что мы обязаны были проживать только по месту прописки. Глупость? Бесчеловечность? Насилие над личностью? Да, раньше я думал именно так. Второй раз меня бросили в тюрьму «за тунеядство», за нежелание числиться на какой бы то ни было службе. Ну не хотел я работать ни инженером, ни строителем, ни поваром... Разве человек не имеет права быть бездельником? В свободной стране люди должны иметь право и на безделье. Но меня и многих других судили за безделье. Мы не совершали никаких преступлений, а нас лишали свободы. И я был уверен, что это неправильно. Однако таков был закон. Мне равнодушно тыкали в лицо Уголовный кодекс и показывали соответствующую статью.