Мой сладкий грех (СИ)

Кладу руку на ее голову, взлетаю, мы оба стонем, громко и надсадно. Это не первый наш минет, но сейчас это высший пилотаж. Ника стоит передо мной на коленях в этом, мать твою, облаке шикарного платья, такая чистая и непорочная на вид и выдает самый пошлый и развратный отсос, сжигая в пепел все мое нутро. Я, сильный здоровый мужик, бессилен перед чарами этой маленькой девчонки, это какое-то наваждение, необъяснимая зависимость, неосязаемая глубина чувств, в которую самому порой страшно заглянуть и понять, что там не видно дна.

Она подводит меня практически к краю, поднимаю ее с пола, тяну вниз за собачку молнии у нее на спине.

— Мне нужно в душ, — заглядывает мне в глаза.

— Не нужно, — отсекаю ее попытку ускользнуть.

Снимаю платье, ставлю на кровать на коленки и вхожу до упора. Она мокрая, горячая, погружаюсь в бушующее море похоти и любви. Взрываюсь от ее страстных криков, разлетаюсь на куски от ее вида сзади, погибаю и воскресаю, трахаю до умопомрачения, пока оба без сил не сваливаемся в оргазме от этого безумия.

— Люблю тебя, — шепчу на ушко, лежащей после душа на моем плече, малышке.

— И я тебя люблю. Давай спать, очень устала.

— Спи, — целую в лоб. Она прикрывает глаза, а я еще раз проживаю свои эмоции этого утра, начиная с ее прихода.

* * *

Просыпаемся поздно. Не спешу открывать глаза, ощутив шевеление Ники. Она легонько, чтобы не разбудить, целует меня в плечо и на цыпочках пробирается в душ.

— Меня с собой возьмешь? — спрашиваю вдогонку.

Она разворачивается и дарит теплую влюбленную улыбку.

— Я думала ты спишь.

— Тебя дома в розыск не объявят?

— Все, кто далеко живет, должны были ночевать у одногруппницы. У них большой дом возле моря, там собирались и рассвет встречать. Так что родители думают, я у Риты.

Посылает мне воздушный поцелуй и исчезает за дверью душевой.

Еще немного валяюсь в полудреме, потом встаю с кровати, раздвигаю шторы, на море начинается шторм. Прикидываю как построить планы на день, чтобы успеть закончить в доме, на работу нужно еще заехать… В этот момент дверь номера открывается с той стороны ключом, я напрягаюсь. Отец в три шага оказывается посреди гостиной.

— Привет, у тебя телефон в отключке.

Его взгляд падает на разложенное на спинке дивана голубое платье и туфли на полу. Он переводит взгляд на меня, не успеваю ничего сказать, из душевой, обернутая полотенцем, выходит Ника.

— Назар, я тут подумала…, — застывает в проеме.

Ошарашена не меньше отца, пару секунд приходит в себя.

— Здравствуйте, — выдавливает испуганным голосом.

— Здравствуй, Ника.

Он поворачивается ко мне:

— Выйди на пару слов, — выходит и закрывает за собой дверь.

Ника, стоит, не дыша и со страхом взирает на меня.

— Выдыхай. Это, рано или поздно, должно было произойти, — говорю ей и выхожу на коридор.

Сказать, что отец злой — ничего не сказать. Он взбешен, но сдерживает себя, видимо, чтобы Ника не слышала крик.

— Ты что творишь, совсем головой поехал?!

— Напрочь.

— Тебе что, телок мало? Экстрима захотелось?

Молчу. Вижу, что сейчас любые доводы мимо.

— Калинины знают, где она зависает?

— Нет.

— Твою мать, Назар! Куда тебя занесло? Давно это у вас?

— Давно.

— Нет слов…Вечером договорим. Надеюсь, ты приедешь на ужин? Мама второй день ждет.

— Приеду.

Отходит к лифту и со злостью нажимает кнопку вызова, тот сразу же открывается.

Возвращаюсь в номер, Ника в полуобморочном состоянии, ее трясет.

— Сильно ругался?

Обнимаю, пытаюсь привести в чувства.

— Успокойся. Я разберусь с этим. Нужно твоим родителям сказать, невозможно больше скрывать.

Она кивает, страх в ее глазах так никуда и не пропадает.

— Отметим мамин День рождения и скажу.

— Хорошо.

— Отвези меня домой.

— Сейчас оденусь и поедем.

* * *

Ужин у родителей планировался еще два дня назад, но Серега попросил съездить с ним по работе в другой город, и у меня не получилось. А потом мы в баре отмечали покупку его нового автосалона. Сегодня, судя по всему, ужин не получится снова. Уже в гостиной вижу, что две пары родных глаз взирают на меня, как на нашкодившего кота.

— Привет, — говорю без энтузиазма. Не знаю, когда отец сказал маме, но она до сих пор в состоянии шока.

— Привет, если не возражаешь, сначала поговорим. Или ты голодный?

— Не голодный.

— Как так получилось, сынок?

— Мам, как у всех получилось. Мы такие же люди, как и все остальные.

Отец встает с кресла и подходит ближе.

— Ты вообще соображаешь, что делаешь? Куда ты полез?

— Да, я в здравом уме и светлой памяти.

— Мне, почему-то, так не кажется! — повышает он голос. — Какого черта именно она? Ты же знал, что из тех, кого нельзя трахать, она на первом месте.

— Из всех трахать захотелось именно ее.

— Назар, Влад, выбирайте выражения, — возмущенно вклинивается мама.

— И ты решил не отказывать себе в желаниях, вижу цель, не вижу препятствий! — игнорирует ее отец, его глаза мечут гром и молнию. — Как она вообще могла оказаться в твоей постели, что у вас общего?

— Тебе рассказать интимные подробности?

— Мне и на х*р не нужны твои интимные подробности! Расскажи лучше свои планы. На сколько тебя еще с ней хватит — месяц, два? А что, когда наиграешься?