Мой слуга Тень (СИ)

Кло ответила ей застывшим игривым взглядом. Ее подруга любила риск и приключения. Она была легкомысленной, веселой. Полной противоположностью Ирис. Или, вернее, она олицетворяла ту сторону ее характера, которой Ирис не желала давать волю.

– Все же я не буду препятствовать тебе, если ты хочешь познакомиться со своим настоящим отцом, – уныло заключил Финеас. – Кровные узы крепки.

– Мой отец – ты и только ты. Во мне, выходит, течет кровь аристократов? Да кто в это поверит? И кому она нужна, эта жиденькая голубая водичка? – Ирис невесело рассмеялась. – Что касается барона… я отвечу на его приглашение. Съезжу к нему познакомиться. Он нам кое-что должен, как ты думаешь? Мы не в том положении, чтобы цепляться за гордость. Это письмо – подарок судьбы.

– Твоя решительность меня пугает, но и радует, – признал Финеас. – В такие минуты ты напоминаешь мне свою мать. Этель всегда знала, как поступить правильно. Даже если это и шло вразрез с ее принципами.

Отец был так бледен и несчастен, что у Ирис сжалось сердце. Она встала и набросила жакет.

– Давай закончим этот день приятно, – предложила она. – У меня припрятано пятьдесят кронодоров. Пойдем-ка в бар «Джимбо-Джамбо». Возьмем тебе сидра и запеченную утку. А мне мятного лимонада и креветок. Будем есть, пить и веселиться. И госпожу Пфорр позовем! Кло, ты тоже идешь с нами.

Ирис подхватила куклу и поманила отца.

– Барона оставим на завтра. Ишь ты, выискался, отец-молодец!

Вечер прошел неплохо. Ирис ела, пила, хохотала, развлекала посетителей представлениями с участием Кло, и упорно гнала из головы все мысли о Картавом Рике и бароне Гвидобальдо.

Когда они вернулись в доходный дом, в кровать Ирис не отправилась, хотя и валилась с ног от усталости. Она зажгла керосиновую лампу, усадила перед собой Кло и стала держать с ней совет.

Отец похрапывал за ширмой, Ирис вполголоса беседовала с куклой. Она всегда так делала, когда приходилось принять важное решение. Подавая реплики за Клодину, она становилась другой девушкой – удалой авантюристкой, но не лишенной здравого смысла.

Здравого смысла у нее и самой хватало, но без готовности рисковать он превращает человека в сухаря.

Ирис была нужна собеседница с другим складом ума. Кло вдохновляла ее и подбрасывала дельные мысли.

Беседа продолжилась почти до рассвета, а когда измученная Ирис отправилась спать, она уже твердо знала, что нужно делать. Осталось убедить отца.

Чем она и занялась, как только Финеас выкурил первую трубку.

– Папа, слушай и не перебивай, – решительно заявила Ирис, ставя перед ним стакан чая. Отец испуганно вздрогнул, но покорно кивнул.

– Барон пригласил меня к себе в поместье. Пишет, что ждет меня через десять дней. Мы к нему поедем и познакомимся.

– Нет. Я не поеду, – Финеас гордо задрал голову. На его щеках выступили красные пятна. – Ты встретишься с ним одна, без меня.

Ирис внимательно посмотрела на отца и поняла, что им движет. Профессор Диль, жалкий и опустившийся, не хотел предстать в нынешнем виде перед бывшим любовником жены.

Хотя наверняка это не единственная причина. Нужно пожалеть его гордость.

– Мне было бы легче, если бы ты поддержал меня при встрече с бароном.

– Нет! – Финеас резко отодвинул чашку. – Не нужно, чтобы при твоей встрече с настоящим отцом присутствовал… чужой человек. Который виноват в том, что ты живешь такой жизнью!

Он гневно обвел рукой жалкую, тесную комнатушку.

– Никогда так не говори! – набросилась на него Ирис. – Чужой человек – это барон. Мне нравится наша жизнь. Другой я не хочу.

Ирис кривила душой. Все эти годы она отчаянно мечтала о своем доме. Где можно жить, не скрываясь, не переезжая с места на место.

У нее никогда не было постоянного дома. Даже когда отец был уважаемым профессором, родители снимали квартиры, а Ирис училась в школе с проживанием.

Потом были цирковые фургончики, балаганные шатры, ночлежки. Постоянные странствия, переезды. Стычки с полицией, уличной шантрапой. Прокуренные кабаре, таверны, городские площади и улицы.

Но Ирис хотелось другого. Ничего особенного: лишь просыпаться каждый день в одной и той же комнате – уютной, светлой, и чтобы обои были в цветочек, а на окнах – желтые занавески! Какао и кремовые булочки на завтрак, потом книга в своем саду, вечером – званый ужин с подругами, настоящими, не кукольными!

Она бы завела собачку или кошку. Или канарейку! Она бы получила образование. Любое – хоть на секретаршу бы выучилась, хоть на доктора.

…И все это может стать реальностью, если барон Гвидо признает ее своей дочерью.

Но отца – своего настоящего отца, профессора и кукольника Финеаса Диля, она ни за что не бросит. Что бы ни предлагал барон. Только так, и никак иначе.