Мой снежный цветок (СИ)

Очень понятно объяснила, согласна.

Ринсир откинул волосы за спину, присел передо мной на корточки и так спокойно заявил:

— Уж не лишай меня возможности тебя соблазнить, мой снежный цветок.

То есть он не сердился и не расстроился? Я посмотрела в его чарующие глаза, отмечая, как гулко бьется мое сердце. Нельзя же быть настолько красивым и понимающим!

— Это мы еще посмотрим, кто кого будет соблазнять, — пообещала я, проказливо улыбаясь.

За поцелуем мы потянулись одновременно. Увлеклись, сознаюсь честно. И когда покинули покои, я не сразу пришла в себя. Щеки пылали, губы горели, а внутри поселилось пламя, ползло по позвоночнику, заставляя ноги подгибаться. Разве тут до осмотра замка? Впрочем, Ринсир, как выяснилось, умел рассказывать увлекательно и интересно. И замок, которому предстояло стать моим домом, мне понравился. Теплый, уютный, надежный… Дом. Какое забытое слово! И мужчина, готовый его дать. Как все… странно!

За обедом я расспрашивала Ринсира о его семье. Родители владыки погибли во время нападения в горах нечисти несколько лет назад, а младший брат и сестра сейчас гостили на другом конце королевства у ледяных драконов. Наверное, я была не в меру любопытная, но Ринсир отнесся к этому спокойно.

После обеда мы отправились во двор, где обнаружили суетящихся слуг. Они готовили замок к празднику Ледяной полночи. Разгружались обозы с едой, а под ногами путалась малышня, время от времени превращаясь в маленьких драконов. Я неприлично на них таращилась, рассматривая крылья и гребни, игривые хвосты и сияющие глаза. Малышню никто не отгонял, лишь время от времени, посмеиваясь, осторожно отстраняли их любопытные носы от корзин.

По двору слышался детский смех и распоряжения экономки и главного повара, кружились снежинки, и пахло снегом, хвоей и сдобой. К глазам неожиданно подкатили слезы.

— Вероника, ты что? — встрепенулся Ринсир, стоящий за моей спиной.

— Спасибо, — коротко сказала я, прижимаясь к его плечу.

— Да за что? — растерялся владыка.

— За ощущение, что я вернулась домой.

Он только вздохнул и чуть напрягся.

— Нас заметили. И малышня намеревается познакомиться. И не только они, — шепотом заметил он.

— Сбежим? — предложила я, пока еще не готовая с кем-то знакомиться.

Предложение Ринсиру понравилось. Он отпустил меня, потянулся и обернулся в белоснежного дракона. Я не нашла слов, просто таращилась на него. Чешуйки были белыми, но отливали на зимнем солнце перламутром. Каждая, словно начищена до блеска, такая красивая и необычная. Гребень тянулся от макушки до кончика хвоста. Лапы с острыми когтями притягивали взгляд, напоминая об опасности, но глаза… Пронзительно-синие, глубокие, как омуты. В них плескалось столько эмоций, что я, наконец-то выдохнула.

— Владыка!

— Ваше Величество!

Теперь нас заметили абсолютно все. Малышня бежала, оборачивалась на ходу в дракончиков и явно к чему-то готовилась. Ринсир фыркнул, присел и приглашающе посмотрел на меня. Отказываться я, разумеется, не стала. И порадовалась, что тепло оделась.

А потом Ринсир взлетел.

Да чтобы я еще раз… Да ни в жизнь… Да ни за какие сокровища… Примерно так я думала, когда впервые отправилась летать на метле. Проклинала все на свете. А потом… Разве можно не влюбиться в синее небо и возможность ловить ветра?

Лететь на драконе оказалось так же удивительно и чудесно. То же непередаваемое чувство свободы и радости. Ринсир дал возможность привыкнуть к ощущениям, а потом сделал крутой вираж, и я завизжала. Обнаружила, что за нами стаей несется малышня. В догонялки, что ли играть собрались?

Снова вираж, рывок — и мое сердце едва не остановилось. Ох, да он их учит летать и правильно делать повороты! Хотя, когда я это поняла, в голове не сразу уложилась новая информация. Владыка драконов и дети. И он их учит. Да никто на свете в такое не поверит. Если расскажу кому, решат, мухоморов объелась.

Это продолжалось примерно с час. Мы носились по небу, выписывая круги и узоры. Малышня летала за нами. Я визжала то ли от ужаса, то ли от удовольствия, а потом в небо поднялись другие взрослые драконы, и ребятня явно сбежала под крылья свои пап и мам, а Ринсир взял направление на север, к темно-зеленой полосе леса.

Вскоре приземлился на небольшой поляне, стряхнув с ближайших елок снег, обернулся.

— Замерзла? — спросил, как ни в чем не бывало.

— Ты — удивительный и невероятный, — прошептала я и уткнулась в его плечо, обнимая крепко-крепко.

Ринсир не ответил, лишь подхватил меня на руки и куда-то понес. По пути мы начали целоваться, а потом…

— Глазам своим не верю! — охнула я, рассматривая поляну, окруженную заснеженными деревьями.

Только там, на опушке снега не было. Зеленая травка нежилась под лучами солнца, а воздух наполнился ароматом цветущих роз. Лепестки у них были покрыты мерцающим снегом, словно сахарной крупой. А некоторые бутоны, которые не успели раскрыться, прятались в снежном панцире.