Мой соперник

Хмыкаю. Я немного озадачен. Вряд ли мне когда-либо задавали подобный вопрос. Большинство моих разговоров вращаются вокруг сезона, подготовки к сезону, победы в сезоне, завершения сезона и так далее. Намылить, смыть, повторить.

Люди обычно предполагают, будто хоккей – вся моя жизнь. Разве у меня могут быть какие-либо интересы, кроме спорта, который сделал меня богатым и успешным?

Но истина состоит в том, что я часто размышляю об этом. Я знаю, что не буду играть в хоккей вечно. Во мне имеется много чего еще, даже если многие не хотят ничего замечать.

Зато Аспен хочет. Поэтому ее искренняя заинтересованность на секунду вводит меня в ступор.

Я встречаюсь с ней взглядом.

– Думаю, это было бы связано с готовкой – для себя и для других. Мне нравится хозяйничать на кухне.

– Хм. Тебе идет, – Аспен одаривает меня очередной понимающей улыбкой, взбалтывая вино в бокале.

– И у меня неплохо получается.

– Очень даже неплохо.

И только потому, что вечер начинает казаться слишком похожим на свидание, что, по словам Святоши, приведет к нежелательной татуировке на моей заднице, поднимаясь из-за стола, я громко рыгаю.

– Ты отвратителен, – подкалывает меня Аспен и качает головой.

Четко, Браун.

Делаю официальное заявление. Я идиот.

Когда она встает, чтобы убрать посуду, я беру ее за руку.

– Я сам.

– Ни за что. Ты готовил. Я тоже собираюсь принести пользу. – Аспен собирает тарелки и бокалы и относит посуду к раковине.

Я следую за ней. Аспен не справится с кухонным хаосом в одиночку. Я неряшливо готовлю. Когда заканчиваю, помещение обычно выглядит так, словно там взорвалась бомба.

– А теперь я задам вопрос, – говорю я, споласкивая тарелки и складывая их в посудомоечную машину, пока Аспен ставит соль и перец в шкафчик у плиты. – Пока мы, так сказать, обменивались боевыми шрамами, ты сбросила «г-бомбу».

– Ч-что?

– Гарвард.

Она хихикает.

– Это и есть твой главный вопрос?

Даже знать не хочу, как сейчас выглядит мое лицо.

– Да. Офигеть, как впечатляет.

– Ага. – Она закатывает глаза и лукаво улыбается. – Тебя пугает, что я умнее тебя? – Она фыркает.

– Честно? Немного.

Аспен прищуривается, смотрит оценивающе.

– Я не стану извиняться.

– А я и не ждал.

Нам хорошо вдвоем, воздух между нами буквально гудит и вибрирует. Мы обоюдно наслаждались откровенной беседой, вкусной едой и отличным вином. Я не помню, когда в последний раз чувствовал себя настолько непринужденно.

Если честно, даже не знаю, чувствовал ли когда-нибудь…

– Браун, – бормочет Аспен, осторожно кладет руку мне на плечо, а затем отстраняется. – Мне пора ложиться спать.

– Что? Сейчас начало восьмого! – Я недоверчиво мотаю головой, проверяя время на телефоне.

Взгляд Аспен перемещается с меня на книгу, которую я принес на кухню еще до ужина.

– Я люблю почитать перед сном. Кстати, спасибо, что захватил ее.

Не могу не задаться вопросом, ощущает ли Аспен возникающую между нами химию так же, как и я. Может, поэтому она спешит сбежать от меня?

Чувствует, что второй бокал вина заведет нас на опасную территорию?

Решив уступить, вздыхаю.

– Но я провожу тебя наверх.

Мы протираем стол, я беру сумку, перекидываю ее через плечо и первым поднимаюсь по лестнице. Обычно я джентльмен, который пропускает дам вперед. Но сейчас играть в подобные игры не стоит, нельзя пялиться на задницу Аспен, пока она щеголяет в соблазнительных шортиках. На сей раз чувство самосохранения пересиливает традиционные правила приличия.

Однако в тот момент, когда я собираюсь пожелать спокойной ночи и уйти, Аспен замирает у двери. В глазах девушке появляется задумчивое выражение.

– Почему ты делаешь все это для меня? – спрашивает она, крепко прижимая книгу к груди. – Алекс, ты был очень заботливым, но мне действительно хочется понять. Почему я?

Я прислоняюсь к стене и скрещиваю руки, чтобы не мучиться, куда их деть.

– Ведь именно я и должен был сюда поехать. Не как смотритель, конечно. У меня возникло желание отвлечься от проблем. Собирался прожить в Канаде все лето. Один. Выполнял бы любую тяжелую работу: Святоша же охотно позволяет мне здесь оставаться на любой срок. Но еще в клубе ты упомянула, что фактически осталась без дома, и… я не знаю. Во мне что-то щелкнуло. Показалось правильным поступить таким образом.