Мой сосед вурдалак

Не прошло и часа, как Бретт превратил свой музей монстров в уютный кинозал. Он повесил плоский телевизор, установил разношерстные стулья в четыре ряда и заставил стол коробками с пиццей, бутылками с газировкой и вазочками с конфетами. Дверь он оставил открытой, чтобы Джексон не перегрелся. Рядом с местом для Хита он поставил огнетушитель, для Вольфов припас три коробки мясной пиццы и даже поставил поближе обогреватель, на тот случай, если заглянет Ляля после фотосессии. А для Фрэнки стояла ваза с зелеными тюльпанами.

Комната быстро заполнилась народом, обсуждающим поворот судьбы. И по крайней мере пятеро сказали Фрэнки, как ей повезло, что у нее есть Бретт. Не нормал Бретт. Не КРУТ Бретт. Не Бретт, бывший парень Бекки. Все уточняющие определения исчезли. Границы были размыты. Он больше не был отделен от них. Он был просто Бреттом. Добрый знак. Если уж эта компания смогла ужиться, то смогут все.

– А вот и мы! – объявил он, прибавляя громкость.

Жевание и болтовня прекратились. Все расселись по местам, подпрыгивая от нетерпения. Бретт встал у телевизора, не в силах больше сдерживать волнение. Эта картина напомнила Фрэнки, как всего две недели назад она сама стояла, буквально уткнувшись носом в телевизор, и смотрела на него в больнице. Непредсказуемость жизни заставила ее улыбнуться. Надо же потерять голову, а секунду спустя – и сердце. Фрэнки Штейн наконец-то жила!

На экране появился Росс, и все радостно захлопали. Росс стоял рядом с доской, над которой красовалась надпись: «Школа «МЕРСТОН». Его внешность служила превосходной иллюстрацией поговорки, что «встречают по одежке». Росс, с его чистой кожей, большими карими глазами и ямочками на щеках, выглядел скорее как подросток из рекламы, чем как создатель сенсации.

– А разве он должен был показывать нашу школу? – спросил Девл.

Никто не ответил. Все, затаив дыхание, ждали, куда это все зайдет. Гоулия нервно подвинула очки повыше.

– С вами «Прожектор» второго канала, неделя Орегона, и наш девиз – «Второй – это истина» никогда еще не был более… хм, истинным. – Росс хохотнул. – Две недели назад я получил в частном порядке сведения о том, что здесь, в Сейлеме, живут монстры – да-да, самые настоящие монстры! – Он перешел на другую сторону доски. Там была уже другая надпись: «Школа «МОНСТР». – Неужели наихудшие кошмары оказались правдой? Или все-таки нет?

– Он сказал – «кошмары»? – переспросил Клод, щелкнув зубами.

Все дружно шикнули на него.

– Сейчас вы увидите интервью, которые мне удалось добыть у этих монстров. Некоторые из них заставят вас смеяться. Некоторые – плакать. А вместе они расскажут вам все, что вам требуется знать о «Моем соседе вурдалаке».

На экране появился заголовок, налился кроваво-красным и запульсировал под тему из «Психо».

– А куда они дели мою графику?! – возмутился Джексон.

Фррр!

– Извините, – сказал Хит, выпустивший струю огня. – Очень уж острая эта пицца с колбасой.

Внезапно сарай превратился в парилку. Но никто этого не заметил, потому что на экране появилась Бекка. Разодетая в белое платье с рюшками и вся красная от смущения, она сидела на скамье наподобие церковной. Все ахнули.

– Что она тут делает?! – спросил Бретт у телевизора.

Мелоди откинулась на спинку стула и прошептала:

– Что происходит?

Фрэнки рванула шов на шее.

– Понятия не имею.

Камера показала веснушчатое лицо Бекки крупным планом, и та заговорила.

– Привет. Я – Бекка Мэдден. Мой парень, Бретт, снял этот фильм, но он сделал это под принуждением. Существа, которых вы увидите, полностью подчинили его. Они втянули его в свою зомбирующую пропаганду и заставили отснять эти интервью, чтобы вы прониклись доверием к ним. Как только они его завоюют, они украдут ваши души и выпьют мозги. Но сейчас не время пугаться. Время действовать. Остановите их, пока они не остановили вас. И Бретт, если ты это смотришь – я люблю тебя. Ты можешь вернуться прямо сейчас. Я спасу тебя!

«Что происходит? Как это могло случиться? Кто это допустил?»

И шоу началось с интервью с Джексоном – с открытым лицом.

Мелоди ахнула.

– Бретт, что происходит?! – выкрикнул Джексон.

– Я не знаю!!!

– Нас обманули! – взвыл Клод, запустив в экран куском пиццы для любителей мяса. Пицца врезалась в телевизор, сползла и с чваканьем упала на пол.

– Теперь все узнают, где мы живем!

– Нас больше не пустят в школу!

– А как же моя учеба?!

– Где нам теперь прятаться?

– Как мы теперь будем?!

– Родители меня убьют!

– Я и так мертвая, а мои все равно меня убьют.

– Я теперь никогда не сыграю Джульетту!

– У меня же завтра экзамен на права!

– Этот ботан живет у меня внутри! – завопил Ди Джей. Лицо его блестело от пота. – Почему мама мне не сказала?! Почему никто из вас мне не сказал?!

Он протолкался через смешавшиеся ряды стульев и выбежал из сарая.

– Ди Джей, подожди! – крикнул Девл. Но было поздно. Ди Джей исчез.

– Жуть какая, – сказал Хит, покраснев.

– Ди Джей прав! Нам надо убираться отсюда!

– О боже, как нам это остановить? – спросила Мелоди посреди ширящегося хаоса.

– Понятия не имею, – ответила дрожащая Фрэнки.

У нее зазвонил телефон. Фрэнки переключила его на громкую связь, чтобы не подносить близко к искрящим контактам.

– Это что еще за мех?! – прорычала Клодин.

Фрэнки открыла рот, но не издала ни звука.

– Клео должна была знать об этом! – продолжала Клодин. – Она была неразлейвода с Беккой последние две недели! Она точно к этому причастна!

– Но почему она так поступила с нами?! – выкрикнула откуда-то сзади Ляля.

– Тебе-то чего беспокоиться? – воскликнула Лагги. – Тебя, по крайней мере, никто не увидел в лицо!

У Фрэнки внутри все забурлило.

– Ты на съемках? – поинтересовалась она, не зная, что еще сказать.

– В лимузине. Мы ехали на съемки, но увидели эту передачу по телевизору в машине. Я больше никогда в жизни не желаю видеть ни Клео, ни кинокамеру! Мы разворачиваемся и едем домой. Если только шофер не убьет нас по дороге. Он то и дело посматривает в зеркальце на нас и спрашивает, почему он не может разглядеть Лялю. Он думает, что мы как монстры действуем на его мозги. Он разогнал машину до ста сорока миль, клянусь! Мы с ума сошли, когда поверили Клео! Да чтоб на нее верблюд… Помедленнее!!! – закричала она. – Мы тебе ничего не сделаем, ясно? Фрэнки, будь осторожна с Мелоди и Бреттом. Возможно, они разработали этот план вместе с Беккой.

Мелоди ахнула.

– Это неправда! – закричала она в микрофон.

– В самом деле? У нас все было в порядке, пока не появилась ты.

– Клодин, я никогда…

– Не слушай ее, Фрэнки! Выбирайся оттуда как можно скорее! Мы скоро будем дома. Если этот ненормальный нас не убьет. Я сказала – помедленнее!!!

Связь оборвалась.

Фрэнки не знала, что и думать. Вдруг Клодин права? В ее теории был свой смысл. Бретт и Бекка… они встречались целую вечность. Он – режиссер-любитель, ищущий способ пробиться… и он случайно наткнулся на сенсацию столетия. Они придумали план… заслали Бретта с Мелоди к ним… чтобы завоевать их доверие и ее сердце. Его сарай был декорацией… афиши с дедушкой Штейном – бутафорией… сложным планом с одной лишь целью – просочиться в Голливуд.

– Как ты могла так поступить с нами?! – закричала Фрэнки на Мелоди.

– Фрэнки, я не понимаю, о чем ты!

Но Фрэнки больше не слушала ее. Мелоди – не более чем смазливое личико, которое использовали – как и всех прочих – в стремлении Бретта с Беккой к бессмертию. Какая ирония судьбы! Многим ЛОТСам бессмертие дано было от природы. Но Бретт с Беккой могли добиться его лишь так, как и прочие нормалы: продав душу за славу.

– Ты врал мне! – закричала Фрэнки. Но ее слова потонули в шквале оскорблений, угроз и объедков, летящих в Бретта. И все же она имела право кричать. Бретт недвижно стоял у телевизора и молча принимал бичевание.

– Бежим! – крикнул Девл. – Он не навечно окаменел!

И ЛОТСы выскочили из сарая и разлетелись в разные стороны, каждый сам за себя. Всякое ощущение единства исчезло. Они снова мчались, спасая жизнь. Фрэнки не знала, то ли ей бежать за ними, опрокинув Бретта на пол, то ли звонить родителям и требовать, чтобы они начинали собирать вещи.

И она побежала.

Она бежала, бежали и бежала, не зная куда. Искря и всхлипывая всю дорогу до Бейкер-стрит, Фрэнки не могла удержаться от мысли, что, возможно, Клео была права. Возможно, Виктору и вправду следует разобрать ее.

Потому что, если этого не сделает он, это может сделать кто-нибудь другой.