Мой сталкер

Иногда самолечение все равно что погибель.

Не знаю, помогут ли мне эти тридцать капель, но тахикардия страшная, буквально раздражает всю мою плоть, сдавливает грудь. В полной тишине – ни машин, ни голосов, ничего – слышно только мое дыхание.

Почему все сказанное им так на меня действует?

Ненормально. Это ненормально. Ненормальность зашкаливает, как сахар у диабетиков.

Только сейчас еле-еле приходит осознание, что он все делал – общался со мной по ночам, кидал заявки.

Пытаюсь вспомнить все аккаунты, которые отклоняла в инсте.

И понимаю, что он не врал.

Да и как он может врать, если знает, что меня изнасиловали. Вряд ли такое можно угадать, даже с невероятно развитой интуицией. И он ведь не Йо Асакура, который проходил пещеру, чтобы развить шестое чувство.

Мне настолько стыдно перед собой сейчас. Стыдно, что сообщения от Кирилла я ждала не с таким рвением, не с тахикардией, не с выжигающим все внутри замиранием сердца.

Потому что страх, ужас, презрение во мне сейчас играют не первостепенную роль.

Мне интересно.

Мне приятно.

Я искренне пытаюсь настроить себя на то, что от этого надо бежать.

Не от Андрея в телефоне – от Андрея в жизни. Андрея, записывающего голосовые. Андрея, печатающего. Андрея, следящего.

Он посягнул на личное пространство. Он вел себя как последний урод.

Он заставлял думать, что я чем-то ему обязана.

Но этот интерес к нему…

Интерес внутри меня разгорается так, что ребра вот-вот расплавятся.

Запиваю корвалол гранатовым соком из пачки. Беру его с собой.

Телефон экраном вниз.

Все-таки разница есть – в Кирилле я искала только его заинтересованность, Андрей заинтересовал меня сам. Кирилл на поверхности, Андрей залезает под кожу. Правда, непонятно, что из этого лучше. Даже не так – что безобиднее. Без разрешения. Без предпосылок. Безобразно и безнаказанно. Но заинтересовал.

Влюбленность почти как заказ в макдаке – очень редко приносят сразу.

Кирилл мой заказ не принес – ни в прямом, ни в переносном смысле.

Ледяные руки не знают, куда себя деть, поэтому я согреваю их своим дыханием.

Каждый раз, когда нервничаю, мерзну. Даже если жара плюс тридцать.

Сажусь на кровать, пытаясь воспроизвести какую-то часть его сообщения.

Голос, который должен быть лишним, но не лишний.

Наконец-то решаюсь.

Сейчас.

Почти.

Вдох, болезненный настолько, что расплавленные ребра перекосило.

Сообщения в обратном порядке. Читаю сверху вниз.

Андрей: какой же я даун

Андрей: обещаю не приставать

Андрей: может, встретимся?

Андрей: ответишь мне?

Пытаюсь наскрести где-то спрятавшуюся смелость – спрятавшуюся давно и надолго.

Захватываю последнее сообщение для ответа.

Андрей: не буду переубеждать тебя в этом

Андрей появляется в сети. И снова печатает.

* * *

К счастью, из всех совершенных мной ошибок та, что я делаю сейчас, не самая крупная, но все-таки ошибка.

Луна продолжает меня донимать. Несколько раз звонила. Постоянно спрашивает, что за игнор – на что я продолжаю отвечать им же.

Может, и с Андреем я согласилась встретиться в отместку ей?

Лучше бы так, но нет. Я-то себя знаю – не скандальная, лучше проглочу, чем отвечу. Тихая – даже сообщения «Вконтакте» принимаю только от друзей. А было время, когда в настройках приватности в пункте, кто может мне писать, вообще стояло «никто».

Как обычно, приезжаю раньше назначенного времени. Выхожу из трамвая и направляюсь через дворы к «Маку». Сегодня очень ветрено. Сверху на город смотрят белые-белые облака, а в них купаются птицы. Но они вряд ли опускают головы вниз, на людей – им и без того есть за чем понаблюдать. Подхожу к боковому входу. Хочу зайти и купить что-нибудь, чтобы успеть съесть, пока Андрей не пришел. Только, как обычно, все идет не по плану – Андрей сидит за последним столиком и нервно крутит в руках телефон.

Господи, плохая идея, надо было сидеть дома и ни на что не соглашаться.

Мозгу еще не поздно отдать команду ногам о развороте на сто восемьдесят градусов.

Андрей смотрит на меня и кладет телефон на стол.

– Привет, – безучастно здороваюсь я, пока в груди разрастается сад волнений.

– Привет.

Сажусь напротив него, чуть ли не падая – ноги не слушаются.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что пришла.

– Я пришла сказать тебе, что ты вел себя намного хуже Кирилла, – сходу начинаю я, потому что не представляю, чем еще заполнить возникшую паузу.

– Я тебе «МакФлури» взял. С карамелью.

– Это не отменяет моих слов.

– Я в курсе.

И что дальше?

Он в курсе, а я больше не знаю, что говорить. Беру мороженое, чтобы необходимость говорить ушла на второй план.

– Оно немного подтаяло.

И вправду.

– Я так больше люблю. Так вкуснее.

Ложкой выискиваю карамель, старательно пряча взгляд от Андрея. А вот он свой не прячет.

– Давно сидишь, значит?

– Давно.

Самое смешное, что говорить мне страшно и есть почему-то тоже. Как будто ком встал в горле, или просто какой-то невидимый барьер – не могу, еще и с учетом того, что Андрей смотрит.

– Чего грустная?

– Да я не грустная. Просто не выспалась.

– Я тоже не выспался.

Еще бы ты выспался. Полночи в «Телеграме» сидеть.

– Но я же вижу, что грустная.