Мои странные мысли

Когда они сошли с поезда и слились с толпой садившихся на паром от вокзала Хайдар-Паша на Каракёй, мысли Мевлюта были заняты не свадьбой и брачными хлопотами, а тем, что в конце концов он окажется в комнате с глазу на глаз с Райихой. Он находил несерьезным, что ее так заинтересовала суета на Галатском мосту и белый дым пароходов, но он не мог думать ни о чем, кроме того, что вскоре им вдвоем предстоит войти в их общий дом и остаться там наедине.

Когда Мевлют достал ключи от дома – бережно хранимые в кармане, словно драгоценность, – и отпер дверь в квартирку на Тарлабаши, он почувствовал, что дом как будто изменился за те три дня, что ушли на поездку в деревню: по утрам в начале июня в квартире было почти холодно, но теперь, в разгар лета, стояла удушающая жара, и старый линолеум на полах, разогретый солнцем, распространял запах дешевого пластика, смешанный с запахами воска и пеньки. Снаружи, с Бейоглу и Тарлабаши, проникал шум толпы и транспорта. Мевлюту всегда нравились эти звуки.

Райиха. «Какой красивый у нас дом, – сказала я. – Но его надо проветрить». Я не могла повернуть ручку, чтобы открыть окно, так что Мевлют подбежал, чтобы показать мне, как обращаться с задвижкой. Я сразу почувствовала, что стоит только сделать тщательную уборку и смести всю паутину, как все разочарования, все страхи и демоны из мыслей Мевлюта тоже будут смыты. Мы вышли купить немного жидкого мыла, пластиковое ведро и тряпки, и, когда мы вышли на улицу, напряжение из-за совместного уединения спало, и мы расслабились. Вторую половину дня мы провели за покупками, разглядывая вещи на витринах и полках магазинов от Тарлабаши до Рыбного рынка и приобретая все, что было нужно. Мы купили кухонные губки, жесткие щетки и чистящую смесь и, вернувшись в дом, вычистили его сверху донизу. Мы были так увлечены тем, что делаем, что забыли о смущении от совместного уединения.

К вечеру я взмокла от пота. Мевлют показал, как зажечь газовую колонку, как регулировать подачу газа и какая из ручек пускает горячую воду. Нам пришлось залезть на стул, чтобы всунуть горящую спичку в темное отверстие на колонке и включить ее. Мевлют посоветовал мне, всякий раз зажигая колонку, приоткрывать маленькое окно с матовым стеклом, которое выходило в темный внутренний дворик.

– Если ты оставишь его немного открытым, газ будет выветриваться и никто при этом тебя не увидит… – прошептал он. – Я уйду на час.

На Райихе все еще была та одежда, которая была на ней, когда они убегали из деревни, и Мевлют понял, что ей будет неудобно раздеваться и мыться, если он в доме. Он сел в кофейне сразу за Истиклялем. Зимними вечерами это место было заполнено швейцарами, продавцами лотерейных билетов, водителями и усталыми уличными торговцами, но сейчас здесь было пусто. Он смотрел на чашку чая, которую поставили перед ним, и думал о моющейся Райихе. С чего он взял, что у нее светлая кожа, увидев только ее шею? Почему он сказал «на час», когда уходил? Время тянулось очень медленно. Он смотрел на одинокую чаинку на дне чашки.

Не желая возвращаться домой, пока не прошел час, он выпил еще и пива, а затем отправился назад длинной дорогой по закоулкам Тарлабаши – ему доставляло удовольствие находиться на этих улочках: здесь дети ругались друг с другом, играя в футбол, а их матери сидели на ступенях маленьких трехэтажных домов с подносом на коленях, перебирая рис, и каждый знал всех.

На пустом участке между домами в тени палатки из черной ткани сидел человек, торговавший арбузами. Мевлют постучал пальцами по нескольким арбузам, пытаясь угадать, насколько красные они внутри, выбрал арбуз и поторговался за него. По арбузу полз муравей. Когда Мевлют вертел арбуз в руках, муравья переворачивало вверх ногами, но он не падал; он просто полз по кругу, пока не возвращался наверх арбуза. Договорившись о цене, Мевлют дал арбуз продавцу взвесить, стараясь не сбросить терпеливого муравья. Потом Мевлют добрался до дому, бесшумно вошел и положил арбуз на кухне.

Райиха. Я вымылась, переоделась в чистую новую одежду, а затем легла на кровать спиной к двери и заснула, не покрыв волосы.

Мевлют тихо подошел к ней. Долгое время он смотрел на Райиху, лежавшую в постели, понимая, что он никогда не забудет этой минуты. Под одеждой ее тело и ноги выглядели изящными и красивыми. Плечи легко вздымались каждый раз, когда она делала вдох. На мгновение Мевлюту показалось, что она только притворяется спящей. Он лег тихо и осторожно на другой стороне двуспальной кровати, не раздеваясь.

Его сердце колотилось. Если они займутся любовью прямо сейчас – а он даже толком не знал, как к этому приступить, – он воспользуется ее доверием.