Мой страстный любовник

– Только для меня. Не думаю, что Корнелий что-либо заподозрил. – Рейчел немного помолчала. – Я не собираюсь вмешиваться или критиковать, Кейт. Я просто не хочу, чтобы ты пошла моим путем. – На лицо тетки набежала тень грусти. – Знай я об этом методе, то избежала бы сердечной боли, когда мне пришлось оставить свою дочь на попечение своего мужлана-супруга.

Она содрогнулась всем телом, но потом расправила плечи, словно почерпнув силы из каких-то скрытых источников. С видимым усилием отогнав неприятные воспоминания, Рейчел ласково улыбнулась:

– Я знаю, как трудно противостоять привлекательному мужчине, когда твое сердце переполняет любовь к нему. Я была влюблена в Корнелия так же, как ты сейчас – в лорда Уолмера.

Кейт вздрогнула и запротестовала:

– Я вовсе не влюблена в него.

– Что ж, если даже и нет, то можешь влюбиться, особенно если обстоятельства сложатся благоприятным образом. Быть может, временное совместное пребывание с ним – именно то, что тебе нужно. Изабелла придерживается такого же мнения, но она хочет, чтобы ты была во всеоружии.

Кейт могла бы еще долго дискутировать на эту тему, но потом предпочла ограничиться простой благодарностью и вернулась к себе в комнату, чтобы взять свою длинную мантилью и шляпку без полей.

Ожидая возвращения Деверилла, она думала о хорошем и мудром совете своей тетки, а потом вдруг сообразила, что и сама придерживается аналогичного убеждения. Возможность забеременеть вне брачного союза решительно исключалась. Она ни за что не навесит ярлык бастарда на своего ребенка. А это означало, что если она окажется в интересном положении, то лишится выбора – выходить за Деверилла замуж или нет.

«Идиотка, ты должна была подумать об этом до того, как вчера ночью потребовала, чтобы он занялся с тобой любовью… Неужели все это случилось только вчера?»

Ее тело подсказало ей ответ. Ее женские места по-прежнему оставались болезненно чувствительными, а чувства – чересчур горячими. Даже взгляды Деверилла представлялись ей теперь куда более интимными, не говоря уже о его прикосновениях. Легчайшее касание его пальцев хотя бы ее руки порождало в ее теле такую дрожь возбуждения, которая далеко превосходила разумную реакцию.

Но хуже всего было то, что все ее мысли были наполнены им. А ее чувства… В общем, в душе у нее царил хаос, нежность сменялась торжеством, отчаяние – надеждой, и обратно.

Но Кейт уже понимала, что правда заключается в том, что если она еще и не влюблена в Деверилла, то это запросто может случиться. А совместное проживание с ним легко может подтолкнуть ее за край. Теперь, после того как они занимались любовью, Деверилл, вне всякого сомнения, вернется к своим привычным и неотразимым методам обольщения, против которых она едва ли сможет устоять.

Но, пожалуй, она должна приветствовать его страсть. Не исключено, что физическая близость может вдохновить на душевную, которая, в свою очередь, может привести к зарождению любви.

А если ей нужна его любовь, то она не должна чрезмерно беспокоиться о том, чтобы защитить свое собственное сердце. Вместо этого она должна сосредоточить усилия на том, чтобы завоевать его.

***

В Сен-Жорж их сопровождали верхом четверо хорошо вооруженных дюжих матросов. Следуя указаниям, полученным от священника, они поехали по дороге вдоль побережья, которая сквозь заросли кустарника и соснового леса иногда открывала перед ними море.

В пути Деверилл посвятил Кейт в свои планы относительно того, что они станут делать, когда окажутся в штаб-квартире пиратского воинства.

– Когда мы встретимся с Лувелем, говорить буду я. Вас я буду называть мисс Уайлд, а не леди Катарина. Скорее всего, нам придется поторговаться с ним, прежде чем мы заключим сделку, и потому он получит дополнительный рычаг давления на нас, если поймет, что вы – состоятельная женщина благородного происхождения.

Кейт кивнула:

– Вам лучше знать, как иметь с ним дело. Тот факт, что вы знакомы с тем самым пиратом, которого я собиралась нанять, представляется мне невероятным совпадением.

– Не таким уж и невероятным, – возразил Деверилл. – Большинство корсаров в этих местах – баски, но среди них встречаются и французы, которых в войне между Америкой и Англией привлекла возможность поживиться. Каперы зарабатывали целые состояния, совершая набеги на британский флот. Самым печально известным среди них был Жан Лаффит, действовавший у побережья Луизианы.

– Какое несчастье, что вы с Лувелем враги.

Деверилл недовольно скривился.

– Большое несчастье. Но у него основным движущим мотивом всегда была жадность. Полагаю, что он сможет забыть о своей уязвленной гордости, если предложить ему достаточно большое вознаграждение.