Мой суженый, мой ряженый

— Супер! — оценила антураж Люба.

Подлетела Настя в нарядном шелковом костюме, распространяя вокруг себя ароматное облачко парфюма.

— Девчонки, круто повеселимся! Мне сказали, программа убойная, чего только не будет — и конкурсы, и игры, и танцы до упаду. Здесь всегда так.

Люба и Женя согласно закивали, с интересом оглядывая зал. Подошли другие ребята, все подтянутые, отутюженные. Посыпались шуточки и приколы, кто-то с грохотом взорвал первую хлопушку. И понеслось! Вокруг стоял гвалт и визг, клубился сизый дым, упоительно пахло свежей хвоей, мандаринами, свечами. Вверху, на потолке вращались огромные, сверкающие разноцветными гранями шары, по разгоряченным, счастливым лицам скользили яркие лучи — синие, красные, оранжевые.

— С наступающим Новым годом! — неслось отовсюду. — С наступающим!

Девчонки окружили Лося, наперебой чмокали его, оставляя на щеках следы губной помады. Тот смеялся, прижимая к груди кипу подарков, которыми его наградили подопечные. Пришла празднично одетая Анна Анатольевна, ее тут же завалили конфетами и шоколадками. Женя тоже вручила дирижеру и концертмейстерше то, что заготовила для них. Свеча произвела фурор, Лось торжественно поставил ее на стол рядом с одной из бутылок шампанского.

— Прошу садиться, — объявил в микрофон ди-джей, он же по совместительству ведущий вечера.

Публика с шумом и криками рванула к столу. Стульев хватило далеко не всем, кто-то устроился на подоконнике с тарелкой и бокалом, кто-то просто на полу, поджав по-турецки ноги.

Женя, наконец, увидела Карцева. Тот стоял далеко от нее, у самых дверей, рядом со своим соседом по номеру — Сидоренко. «Хорошо хоть пришел, — обрадовалась она. — А то мог и бы на Новый год завалиться спать». Карцев поднял голову и поглядел в ее сторону. Женя улыбнулась и помахала ему рукой. В этот момент она не опасалась Любы и Санька — кто знает, кому она машет в битком набитом зале? На лице у Карцева отразилось недоумение. Затем оно словно окаменело. В следующее мгновение он внимательно уставился себе под ноги.

Грянула музыка. Над столом захлопали пробки от шампанского.

— Внимание! Наполняем бокалы! — командовал ди-джей. — Кавалеры, не забывайте обслужить дам! Милые дамы, улыбайтесь, ведь сегодня самый лучший день в году!

— Ура! Да здравствует фестиваль! — крикнули в ответ.

Санек разлил шампанское в бокалы.

— Что ж, проводим старый год. Он был не из худших.

— Согласна, — серьезно подтвердила Женя.

— Bay! — Люба звонко чокнулась своим фужером.

— Пошли танцевать, — попросил Женю Санек, когда она допила шампанское.

— Пойдем.

Он увлек ее на середину зала. Верхний свет погас, помещение утонуло в полумраке, по стенам, полу и потолку метались разноцветные лучи. Женя и Санек танцевали, обнявшись, и вполголоса переговаривались.

— Этот Новый год я надолго запомню, — сказал Санек, слегка наклоняясь к Жениному лицу.

— Почему? — одними губами спросила она.

— А ты не догадываешься?

Она улыбнулась и покачала головой.

— Потому, что я встречаю его с тобой. Ты самая лучшая девчонка, которую я когда-либо знал.

— Это признание?

Санек усмехнулся и тесней прижал Женю к себе.

— Если хочешь, считай, что да.

— Лучше я не буду так считать.

По его лицу промелькнула тень разочарования, но он сдержался.

— Ты очень неприступная, Женечка.

— Все дело в том, что я не могу ответить на твои слова.

— Понял. — Санек кивнул. — Ну и не отвечай. Не заморачивайся. Будем просто танцевать. Мне пока и этого достаточно.

— Пока?

— Не цепляйся к словам. Лучше слушай — это моя любимая музыка.

Женя улыбнулась и качнула головой в знак согласия. Боковым зрением она видела Любу — та тоже танцевала с каким-то высоким темноволосым парнем. Вид ее выражал высшую степень блаженства.

«Наверное, это и есть тот самый кадр из Тулы, — догадалась Женя. — Ничего себе, симпатичный».

Они протанцевали еще несколько медляков и вернулись к столу. На круглых настенных часах было без четверти двенадцать. Кто-то притащил здоровенный цветной «Рубин», и все увидели на экране изображение Спасской башни. Потом грянули куранты.

Женю с головы до ног обсыпали конфетти. Она пила шампанское, заедала его шоколадом, кто-то целовал ее, желал счастливого Нового года, она смеялась и чувствовала себя совершенно пьяной. Оглушительно гремела музыка, острил в микрофон ди-джей. Затем Санек и Люба потащили ее танцевать в огромный общий круг. Женя пробовала отбиться, но они крепко держали ее за обе руки.

Иногда ее мысли прояснялись, и тогда она вновь вспоминала о Женьке Карцеве. «Ну, и где же ты? — шептала Женя с горькой усмешкой. — Почему не подходишь? Чего ждешь? А Санек, между прочим, неплохой парень. Вот возьму — и влюблюсь в него, тебе назло».

Ей казалось, что Женька слышит ее. Он по-прежнему торчал в самом дальнем углу зала — совершенно один, и вид у него был совсем не праздничный — какая-то поношенная рубашка и такие же старые, затертые джинсы.

«Через три танца подойду к нему, — отчаянно решила Женя. — Приглашу сама. Пусть знает, что есть женщины в русских селеньях».