Мой суженый, мой ряженый

Женя встала на место и тут же спиной ощутила взгляд Карцева. «Не буду оборачиваться, — твердо решила она. — Хватит с него и того, что я еду в эту дурацкую поездку. Пусть поймет, что когда ему улыбается девушка, нужно в ответ тоже улыбнуться, хотя бы из вежливости». Она демонстративно расправила плечи и вскинула голову, а когда репетиция окончилась, ушла домой в обществе Санька, даже не оглядев зал.

8

Столбовой размашистыми движениями чертил на доске схемы и формулы. Женя сидела за столом и задумчиво смотрела на его удивительно ладную и стройную для своего возраста фигуру. Интересно, как он отреагирует на то, что она сейчас скажет?

Столбовой закончил писать и обернулся к Жене.

— Как вам такой вариант?

Она пожала плечами.

— Если честно, мне это даже в голову не приходило.

— Напрасно. — Взгляд Столбового сделался серьезным и суровым. — Должно было придти. Должно было обязательно придти, Женечка. Если вы хотите участвовать в конференции, да еще в качестве моего ассистента…

— Николай Николаевич! — перебила его Женя. «Сейчас или никогда, — стучало у нее в мозгу, — потом будет поздно и неловко».

— Да. — В светлых, пронзительных глазах Столбового промелькнуло удивление. — Вы что-то хотите мне сообщить?

— Я… да… — Женя моментально залилась краской. — Дело в том, что… что до Нового года я, возможно, не успею привести материалы в нужную готовность. Возможно. — Она подчеркнула последнее словно.

— Почему? — деловито осведомился Столбовой.

— Это глупо, Николай Николаевич. Это так глупо. И мне… мне очень стыдно.

— Да говорите же! — Он заметно повеселел. Видимо Женино смущение его не злило, а забавляло.

— Понимаете, я… хожу в хор, — одним махом выпалила она.

— В хор? — Лицо профессора вытянулось от удивления.

— Ну да, в хор. Это занимает совсем немного времени, всего два вечера в неделю. И от дома недалеко. И вот сейчас, вернее, ближе к Новому году, там ожидается поездка в Петербург. Вы… презираете меня, да? — Женя опустила голову, не осмеливаясь взглянуть на профессора.

Тот положил мел и легкой, пружинистой походкой сошел с кафедры. Приблизился к Жене, сел рядом с ней на скамейку.

— Почему я должен вас презирать? — Его голос звучал мягко и даже участливо.

— Потому что… я такая дура. Мне предлагают ехать на конференцию, а я… я…

— А вы любите классическую музыку, — закончил Столбовой с улыбкой. — Что ж в этом плохого, милая Женя? Нельзя же существовать только расчетами и формулами, должно быть что-то для души.

«Он говорит как Любка», — с удивлением подумала Женя. Она чувствовала невероятное облегчение. Значит, профессор не сердится на нее и готов отпустить на несколько дней.

— Я сам очень люблю петь, — признался Столбовой, похлопывая Женю по плечу. — И я прекрасно понимаю, что вам необходим отдых, разрядка. Вы же совсем еще юное существо, а вкалываете, как зрелый научный сотрудник. Конечно, поезжайте куда хотите, мы все успеем. Конференция лишь в конце января, до этого времени можно написать новый учебник или, на худой конец — статью.

— А как же наши занятия три раза в неделю? — робко поинтересовалась Женя.

— Что ж, пока отменим это решение. Будем встречаться, как раньше, два раза. По правде говоря, вы так плодотворно трудитесь дома, что мои советы в скором времени станут вам без надобности.

— Что вы говорите, Николай Николаич! — Женя смотрела на преподавателя счастливыми глазами. Его лицо с суховатыми, волевыми чертами под ее взглядом смягчилось, разгладилось.

— Я знаю, что говорю. Вот увидите, Женя, вас ожидает большое будущее. Только не вздумайте лениться, и все будет в порядке.

— Ни в коем случае! — горячо пообещала Женя.

Дома она, прежде всего, поделилась своей радостью с Ксенофонтом.

— Ксён! Ты представляешь, мне прочат большое будущее! И меня отпускают в Питер!

Кот, которого Женя держала в тесных объятиях, недовольно заурчал и сделал попытку схватить ее зубами за руку. Она ойкнула, увернулась со смехом, Ксенофонт соскочил с ее коленей на пол и гордо поднял трубой пушистый хвост.

— Завидуешь, — укорила его Женя.

— Мяу! — патетически возразил Ксенофонт.

— Иди, ешь свой «вискас», там полная миска.

Кот пристально поглядел на нее желтыми глазами-плошками и степенно удалился на кухню. Вскоре пришла мать. Женя встретила ее в прихожей с сияющей физиономией.

— Привет, Женюра, как дела?

— Все о’кей.

— Обедала?

— Не совсем. Чай пила.

— Безобразие, — возмутилась Ольга Арнольдовна. — Заработаешь себе язву. — И тут же загадочно заулыбалась. — Угадай, кого я сейчас встретила в метро.

— Не знаю. Тетю Иру?

— Даже не тепло. Думай лучше. И отнести в кухню вот эти пакеты.

Женя послушно подхватила две полиэтиленовые авоськи с продуктами и потащила их к кухонному столу. Мать, переодевшись и вымыв руки, вошла следом за ней.

— Ну, так какие твои предположения?

— Ma, не доставай! У тебя такой обширный круг знакомых, что я буду перечислять их полчаса, а то и больше. — Женя вытащила из пакета батон копченой колбасы и, принюхавшись, блаженно закатила глаза. — Ух ты, как пахнет! Можно отрезать кусочек?