Мой сводный американец (СИ)

Если бы не его помощь, возможно, Мию бы спасти не удалось. Поэтому за все, что сейчас имею, я благодарен ему. И рад, что смог заткнуть свою гордость куда подальше и принять помощь от малоприятного мне человека. На кону стояла жизнь моей сестренки. Я не имел права поступать как конченый эгоист. Хотя именно так я делал всегда.

Я уже потерял счет времени.

Сжимаю руки в кулаки, рассматривая кожу на костяшках. От натяжения она вновь начинает кровоточить. Во мне буквально пульсирует желание ворваться в палату и увидеть Мию живой, убедиться, что она все еще дышит. Мысль о том, что медицина может оказаться бессильной, огнем выжигает внутренности.

В груди не ощущается привычного стука, сердце словно замирает, когда замечаю покидающего операционную врача. На его лице не отражается ни единой эмоции. Он проходит мимо, будто не замечая мое состояние. А мне кажется, что еще одно неверное движение, и я упаду вниз, в бездну отчаяния и боли.

По спине стекает холодный пот, в то время как доктор подходит к посту и начинает беседу с подоспевшей к нему медсестрой. Они что-то обсуждают, периодически косясь в мою сторону. Не желая больше сидеть на месте, я поднимаюсь и делаю шаг вперед. Но внезапно останавливаюсь. У меня резко подкашиваются ноги, и я хватаюсь за лавку, чтобы не рухнуть на пол.

Сил бороться с ослабевшим телом практически не осталось. Черт! Хочется просто сдохнуть.

Прикрываю глаза и спиной приваливаюсь к стене, медленно сползая по ней вниз. Перед глазами плывет. В надежде облегчить свое состояние обхватываю голову руками. Однако все тщетно. Сознание мутнеет, но я отчаянно сопротивляюсь, стараясь не провалиться в беспамятство.

Пока не узнаю, что Мия в порядке, не позволю себе сдаться.

Мое внимание привлекает чье-то настойчивое прикосновение. Поднимаю глаза и долго всматриваюсь в лицо, пытаясь понять, кто передо мной. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем я осознаю, что это та самая медсестра, с которой мы разговаривали совсем недавно.

От головокружения закладывает уши. Я не могу понять, что она говорит, читать по губам тоже не выходит, не улавливаю первые слова.

— Эй… вы в порядке? Молодой человек! Вы меня слышите? Ну же, придите в себя! Давайте, нужно встать. Вам пора вернуться в палату. У вас постельный режим вообще-то, а вы тут рыцаря изображаете, спасут вашу принцессу. Так что приберегите силы, — не прекращает тараторить женщина, помогая мне подняться.

— Что… — сглатываю, — почему врач не поговорил со мной? С ней что-то случилось? — едва ворочаю заплетающимся языком. Но на себя мне абсолютно плевать. Сейчас главное знать, что Мия жива.

— Я же сказала, жизненно важные органы в целости. Девочке крупно повезло.

— Она будет жить?

Я как идиот задаю этот вопрос снова. Хочу услышать еще раз, что да, черт подери, что выживет!

— Будет, девушка уже в палате, а сейчас, молодой человек, вам тоже требуется постельный режим. Почти сутки как верный пес под дверьми прождали! Скоро прибудут ваши родители, поберегите их нервы, приведите себя в порядок, на вас же живого места нет, — немного раздраженно твердит медсестра.

Пошли они к черту.

Выдохнув, я окончательно принимаю вертикальное положение и даже пытаюсь расправить плечи. Поднимаюсь на ноги и шепчу женщине слова благодарности, на ходу отмахиваясь от ее помощи.

Кое-как добираюсь до послеоперационной палаты и упираюсь лбом в стекло, сильно зажмуриваясь. Однако перед этим успеваю увидеть, что мелкая спит.

Мия такая бледная, кажется, это и не она вовсе. Открываю глаза, но смотреть теперь становится непосильной задачей. Взор застилают слезы. Хочется забрать сестренку отсюда, чтобы спрятать ее ото всех. Только вот после случившегося я больше и пальцем к Мие не прикоснусь. Потому что не имею права даже воздухом одним дышать с ней.

Единственное, что мне остается — сдохнуть. И это полностью моя заслуга.

Проклятье! Я безумно хочу напоследок увидеть ее волшебные глаза, но одновременно понимаю, что это нереально. Не смогу я посмотреть в любимые малахиты. Боюсь, что стоит мелкой взглянуть на меня, и они померкнут навсегда. А я не допущу этого!

Выход один.

Поэтому наплевав на слова медсестры, я ухожу прочь.

Ни один врач мне не поможет. Это не лечится. Ни одна таблетка в мире не спасет от той боли, что разрывает меня на куски.

Мелкими шагами, держась за стену, направляюсь в сторону выхода.

— Куда же вы? — слышу, как в тумане.

Не обращая внимания, следую дальше выбранному маршруту. Мне нужно исчезнуть. Сейчас же.

Впрочем, переступить порог больницы у меня не получается, потому что прямо передо мной возникает отец.

— Где моя девочка? — восклицает Наталья, шокировано прикрывая рот, и тут же проскальзывает мимо.

А я продолжаю стоять. Смотрю на родителя пустым взглядом, словно он прозрачное стекло. Пыль в глазах. Я просто устал. Устал ненавидеть всех. Может, стоит, наконец, посмотреть на себя? Я ненависти заслуживаю не меньше.

Отец хватает меня за плечи, встряхивает, что-то говорит, постепенно повышая тон. Только вот я ничего не слышу. И ничего не чувствую. Я в руках человека, который и создал весь этот хаос.