Мой сводный брат – животное

— Ммм. А ты умеешь уговаривать.

Я приглушил свет, разделся до боксеров. В нетерпении смотрел на дверь. Предвкушая, как войдёт Бьюла, включит эротичную музыку, как ее руки будут скользить по телу, лаская себя. От одной фантазии можно чокнутся. Член стоял колом, а ее всё ещё не было.

Надел футболку и спортивные штаны, пошел за ней. Струсила что ли? Я и без шоу обошёлся бы.

Подходя к комнате Бьюлы, услышал голос Эйтана.

— Шлюха! Так я тебя воспитывал? Чтобы ты выросла подстилкой для богатого гринго?

— Пап! Нет! — вскрикнула Бьюла. Я толкнул дверь. Бьюла лежала на полу, закрывая голову руками. На ней было только прозрачное кружевное белье, а Эйтан наносил удары ногами. Бьюла, корчась от боли тихо постанывала. В крови закипела ярость. Как он посмел трогать её в моем доме! Я схватил урода за шкирку и отшвырнул к стене.

— Тварь! Убью! — кулак встретился с лицом ублюдка. Я наносил удары. Не мог остановиться. В комнату забежала Люси и закричала. Я словно в вакууме находился. Все слышалось приглушённо. В ушах стоял гул. Только когда Бэзил оттащил меня от отца Бьюлы, я немного пришел в себя.

Бьюла

Я напрочь забываю о невыносимой боли, когда Сэм жестоко и монотонно наносит удары по отцу. Я кричу, чтобы остановился, но он не слышит. Его глаза налились кровью, а лицо превратилось в жестокую маску мести. Только когда появляется Бэзил, всё прекращается.

В прошлом отец часто был таким, особенно когда выпьет. В такие моменты я знала, что лучше не попадаться ему на глаза. Я не думала, что это повторится. Да и рядом с Сэмом я чувствовала себя в безопасности.

— Бьюла, — Сэм поднимает меня на руки.

— Ай! Нога, — боль такая сильная, что из глаз бегут слёзы.

— Я отвезу тебя в больницу. Потерпи, моя девочка, — в голосе Сэма столько тревоги и неподдельного старуха за меня, даже легче становится.

— Бьюла, — бежит мама за мной. — Как же так? Как Эйтан мог…

— Люси! Заткнись! Это ты пригласила его, предложила остаться.

— Я же не думала, что он способен поднять на дочь руку, — и ногу. И не в первый раз. Но она же не верила! Во мне проскальзывает что-то вроде торжества. Так и хочется крикнуть: а я тебе говорила! Молила, просила забрать к себе. Но единственной фразой Люси было: ты придумываешь. Отец тебе желает добра.

Сэм забегает со мной в госпиталь. И кричит, зовёт на помощь, словно я умирающая. Но черт возьми, приятно, когда о тебе так беспокоятся. Меня садят на коляску, просят его подождать снаружи, но Сэм твердым голосом говорит, что пойдет со мной. Врач смотрит на него как на больного, в домашних штанах и футболке, босиком и на меня в очень откровенном халате.

Врач проводит осмотр. Вкалывает обезболивающее. Просит распахнуть халат. Сэм тут же накрывает меня простыней.

— Я хочу, чтобы мою невесту осматривала женщина.

— Сэм! — он не обращает внимания на мое возмущение. — А не молодой врач капающий слюной на мою девушку.

— Сэм перестань, — я краснею от стыда. — Простите, доктор. Он очень ревнивый.

— К сожалению, у нас не работает женщины врачи. Вы можете не переживать относительно моей компетенции и врачебной этики. Я не первый год работаю врачом. А мисс Родригес нужна помощь. Так что если позволите, я продолжу, — Сэм не хотя кивает и отходит в сторону. Врач продолжает осмотр.

Я с ужасом смотрю на синеющие пятна на животе, груди.

— Кто это вас так? Он? — врач вскидывает взгляд на Сэма.

— Нет. Отец.

— Я думаю у вас перелом ноги. Нужно сделать рентген, — он прощупывает живот. — Внутреннего кровотечения вроде нет. Точно скажу после полного обследования.

Меня положили в палату.

— Ты бы оделся, — с улыбкой посмотрела на голые ступни Сэма. Так торопился, что выбежал, в чем был. Он только отмахнулся.

— В багажнике есть кроссовки. Потом надену, — Он взял мою руку в свою. — Прости. Что не сберёг. И что не добил этого урода.

Я прикрыла глаза. Мне стыдно, что он видел отца таким, что я посмела надеяться, что отец изменился. Чувствовала себя униженной, слабой и безвольной. Допустила, что со мной можно так обращаться. Всхлипнула. Сэм обнял меня. В его крепких руках, так хорошо, что весь страх пропадает и прорывает слезную плотину.

— Он не всегда был таким. Были и хорошие моменты. Водил меня в детстве в зоопарк, на пляж. Вместе делали уроки, готовили барбекю по выходным. А потом его будто переклинивает и он решает меня так воспитывать. Объясняя свою жестокость тем, что и его так воспитывали, что это нормально. Рассказывал, как однажды, отец его избил цепью, когда он связался с плохой компанией. И он, вырос понял, что отец поступал правильно. Я поначалу, искала причину в себе. Потом злилась на него, но все равно любила. И сегодня, он говорил про печать книги, о том что бросил пить, даже извинился за прошлое. И я поверила, что он другой.

В палату вошла мама. Посмотрела на мою ногу в черной пластмассовой штуке, в ней я напоминала трансформера. Красные от слез глаза Люси наполнились слезами.

— Бьюла, дочка. Прости. Я выгнала Эйтана. И заставила его вернуть деньги, которые успела дать. Я… — она посмотрела на Сэма. — Оставь нас пожалуйста вдвоем, — Сэм посмотрел на меня, я кивнула.