Мой сводный братец

Кому молиться, чтобы снова увидеть любимые черные глаза и задохнуться от нежности, светящейся в них? Обнять его и стоять так целую вечность, умирая от счастья. Ласково прикоснуться к его теплым губам. Смеяться вместе с ним над Ариниными шутками. Красть с его тарелки мамины сырники с вареньем…

Моя надежда медленно потухала, и вместе с ней отмирали все мои внутренности и душа… Широкая ладонь закрывала пол-лица. Вытянувшись в напряженную струнку, я с трудом могла вдохнуть. Содрогаясь от мерзости, я ощущала жадные руки подонка на своей груди, между ног, на животе. Меня замутило. Содержимое желудка спазмами подкатывало к горлу.

Наклонив голову, парень шумно дышал мне в ухо. Он упирался мне в спину своим возбужденным органом. Глазами я шарила вокруг. Если бы мне дали нож, я бы, не задумываясь, распорола ему живот. Но я не могла дотянуться даже до камня. Парень был сильным, и мои трепыхания лишь раззадоривали его.

— А ты горячая штучка! Твоему Максу нравится?

"Откуда он знает Макса?" — опалило меня.

Тип сдернул в меня пальто и швырнул под ноги. Я закрыла глаза. Несколько часов назад мы с Максом занимались любовью на улице. Безудержно, страстно, трепетно… А теперь меня лапал этот больной ублюдок. Я закричала от ненависти. Я закричала так, что с деревьев сорвались вороны, и равнодушное эхо облетело весь пустырь.

Как раненая львица, я вырывалась, кусала его руки, кулаками со всей дури била по голове. Тип матерился и выламывал мне руки. Повалив меня на землю, он упал на меня сверху. Я рычала и царапала ему лицо, пытаясь выдавить глаза. Мерзавец с размаху ударил меня по голове. Я почувствовала, как из носа, по губам, побежала струйка крови.

С трудом перевернув меня на живот, тип вывернул мне руки назад. Он обхватил мои ноги своими и бедрами прижался к моим ягодицам. Выкручивая суставы, я пыталась встать, но мое тело было в мертвой хватке этого ублюдка. Он стал сдирать мои брюки, вырывая пуговицу с корнем. Телефон выпал из брюк.

"Макс всё это слышит!" — ошпарило меня. Мне стало ужасно стыдно, ему не надо это слышать, это слишком грязно… Пусть у него в памяти останутся наши жаркие, полные любви и нежности ночи, наши рассветы… А то, что он слышит сейчас, это не про нас, это просто кошмар, который когда-нибудь закончится, и не будет больше унизительной боли и злых слёз… Не будет больше ничего… Для меня. А в памяти Макса я останусь счастливой, влюбленной глупышкой, которая верила, что этому счастью нет конца…

Я устала бороться, я сдалась. Невидящим взглядом я уставилась в рыхлую сырую землю и просила у неба только одного — потерять сознание прямо сейчас, умереть от разрыва сердца, чтобы не проживать эти гнусные, ужасные минуты… Мерзавец почти справился с моими брюками, мое тело содрогалось от рыданий и судорог отвращения.

Вдалеке послышался шум приближающейся машины. Мой голос сел, и я не могла позвать на помощь. Закрыв глаза, я молилась, чтобы эти звуки не оказались галлюцинацией моего воспаленного мозга. Мужчина напрягся и, приподнявшись, стал прислушиваться. Он продолжал выкручивать мои руки, и я уже практически не чувствовала их.

Машина подъезжала ближе, ослепительный свет фар выхватил нас на заброшенном пустыре. Насильник резко поднял меня и, прижав к себе спиной, локтем сильно передавил мне горло. Я хрипела. От яркого света я ничего не видела и слепо щурилась.

Из машины выскочили люди. Много людей. Подъехала еще одна машина. Мужской строгий голос приказал мерзавцу отпустить меня и поднять руки вверх. Но он лишь сильнее сдавил мне горло, так, что перед глазами у меня поплыли кровавые круги.

И тут я услышала его голос. Макс. Он бежал к нам. Он звал меня по имени. Он оторвал от меня грязные руки насильника и ударил его. В лицо, в живот, по почкам. Тот согнулся пополам. К нам подбежали люди в полицейской форме. Они оттащили Макса в сторону. Мерзавец залился безумным смехом. Он издевательски протянул:

— Максим! Сколько лет сколько зим! А где твоя женушка? Почему не с тобой? А где ваш ребенок? Или это мой ребенок, а?!

Макс вырвался из рук полицейских и, подлетев к преступнику, мощно ударил его в лицо. Тот упал, но продолжал веселиться.

— А твоя Сашка тоже ничего. Умеешь ты тёлок выбирать!

Полицейский, надевающий на него наручники, не выдержал и, ткнув кулаком под дых, повел к машине.

Максим, найдя меня глазами, подбежал ко мне и сжал в медвежьих объятиях.

— Сашка… Сашка… Сашка… — беспрерывно повторял он, торопливо гладя мое лицо, целуя мне руки, гладя по волосам.

— Я тебя люблю, девочка моя! Как же я тебя люблю… — в его глазах стояли слезы. И я, наконец-то, смогла сделать вдох и провалилась в черноту…

Глава 33. Ночь перед рассветом

Я очнулась в машине. Моя голова лежала на коленях у Макса. Он осторожно гладил мое лицо, перебирал волосы. Я блаженно закрыла глаза. Во всем теле я чувствовала слабость, руки очень сильно ныли, надорванное горло нещадно саднило, голова раскалывалась на части. Но я счастливо улыбалась. Весь этот ужас закончился. Макс успел спасти меня…

Парень заметил мою улыбку и склонился надо мной.