Мой сводный чёрт

— Всё так, мама. Всё так. И не знаю, что страшнее — мой бывший отчим или мой будущий отчим, который оказался моим отцом. Сомневаюсь, что он хоть чем-то отличается от Николая, твоего любимого Коленьки. Тоже с наслаждением будешь слушать мои крики из комнаты? И добавлять звук на телевизоре?

— Как ты смеешь? — лицо матери изменилось до неузнаваемости. Она подскочила и дала мне пощёчину.

Я всхлипнула, схватилась обеими ладошками за щёку и захлопала глазами. Мама не била меня никогда. Особенно по лицу. Вся моя злость будто испарилась. Осталась только беспомощная, не знающая, что делать девочка.

— Поля, Полечка, Боже! Прости меня! Прости! Я не хотела, Полечка.

Мама обхватила моё лицо руками и стала судорожно целовать покрасневшую щёку. Она захлёбывалась слезами, а я столбом стояла, вытянув руки вдоль тела.

— Прости, Поля. Прости. Хочешь, я тебе какао сделаю? Хочешь, да? Сейчас, моя хорошая. Сейчас.

Женщина усадила меня за стол и стала метаться между холодильником и плитой.

— Ох, молока нет. И какао уже увезли. Ох…

Она руками голову обхватила, расплакалась и уселась прямо на пол. Я с каким-то безразличием наблюдала за этим, даже не имея сил пошевелиться.

— Света, — Олег Леонидович ворвался на кухню, тут же к маме подошёл, подхватил на руки.

Повернула голову, увидела Рому в коридоре. Парень смотрел на меня внимательно. Улыбнулся чуть кривовато и из квартиры вышел.

— Полина, собирайся, вы с мамой переезжаете, — Олег Леонидович привлёк моё внимание. — У вас начинается новая жизнь.

Глава 9

Сонно моргая, сидела в первом ряду и краем глаза следила за сценой. Спать хотелось невероятно сильно, но этой ночью я так и не смогла уснуть. Переезд в новый дом дался слишком тяжело. Мысли в голове о Роме, о словах матери, о том, как она меня ударила крутились в голове.

— Полина, вы вчера с Антоном прорепетировали? Ты будешь с ним петь? — Ольга Ивановна встала передо мной, вырывая из мыслей.

— Здравствуйте, — подскочила со стула и вытянулась. — Да, мы попробовали вчера. Всё вышло.

— Отлично. Тогда поднимайся на сцену. Вот сценарий, твои слова я выделила жёлтым цветом.

— Но… Ольга Ивановна, я ведь только петь должна была, — попыталась воспротивиться.

— Куда лучше будет, если ты в сценке участие примешь, потом споёшь. Эту сценку отдам тебе и Антону, — немного раздражённо сказала женщина.

— Ладно, — пришлось согласиться, чтобы не ссориться с классным руководителем.

Взяла сценарий и, уткнувшись в него носом, пошла на сцену. Прочитала несколько раз шёпотом с выражением, попыталась запомнить строчки.

— Привет, — над ухом раздался знакомый голос.

— Привет, — улыбнулась Антону, застывшему рядом.

— Снова вместе? — подмигнул парень. — Ольга Ивановна решила эксплуатировать тебя по полной. Поняла, видимо, что отказать ты не можешь.

Я вымученно улыбнулась парню и тяжело вздохнула.

— Слушай, тебе не обязательно в этом всём участвовать, если ты этого не хочешь. Это только праздник.

— Я понимаю… Просто, Ольга Ивановна на меня рассчитывает, как мне ей отказать?

— Слишком мягкая ты, Полька, — покачал головой и мягко улыбнулся Антон.

А я зарделась от такого обращения. Да такое внимание парня меня смущало. Слишком добр он ко мне. Помогает постоянно. Закралась мысль, что я ему нравлюсь, но я её тут же постаралась отогнать от себя подальше.

— Вот ты где! — сначала не поняла, что обращаются ко мне. — Какого чёрта тебе мои слова отдали, Чижова?

Передо мной остановилась разъярённая Оля. Аккуратные ноздри на ровном носу раздувались от ярости. Глаза метали молнии. Губы были сурово поджаты.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала неуверенно, чувствуя себя серой мышью рядом со столь красивой и ухоженной девушкой.

— Не делай вид, что не понимаешь, — староста шагнула ко мне.

— Оля, это просто сценка, — Антон выступил вперёд и оттеснил девушку от меня. — Успокойся. Что ты взъелась?

— Ломакин, я не с тобой вообще-то разговариваю. Отойди.

— Оля, выключи свою стервозную натуру. Ты петь не умеешь. Ольга Ивановна сама решила отдать Поле сценку. Хочешь с кем-то повздорить, шуруй к Ивановне.

— Вообще-то, Ломакин, у меня свой альбом. Одна песня во всех чартах, — идеальная бровь старосты выгнулась, а на лице отразилось превосходство. — Пою я точно не хуже Чижовой.

— С автотюном любой в чарты попадёт, — насмешливый голос мне был мало знаком.

Оля сжала с силой кулаки, побелела от ярости и выплюнула:

— Пошли вы все к чёрту.

— Он только рад нам будет, — криво ухмыльнулся парень, которого Снежана Глебом называла. — В отличие от тебя.

— Ой, шутник какой, — Оля скривилась. — Где его вообще носит, скоро репетиция вальса.

— Скажи, — Антон глаза прищурил и голову на бок склонил, — на что ты рассчитываешь, Оль? Всё уже давно закончилось.

— Ломакин, выключи свою проницательность и сними маску умного мудреца, тебе не идёт, — староста окинула парня презрительным взглядом, развернулась резко, хлестнув Антона по лицу хвостом, и удалилась, покачивая бёдрами. Я могла только с восхищением смотреть на длинные ноги, что росли, казалось, из самых ушей.