Мой сводный чёрт

Я больше не видела в Тоше весельчака и душу компании. Замечала теперь, что в голубых глазах застыла тоска. Старалась не показывать свою жалость, но притаскивала ему пирожки из дома. Один раз столкнулась с ним и его матерью на улице. Рома был на плавании, а я бесцельно бродила по району, просто отдыхая от учёбы и подготовки к экзаменам.

Тошу узнала по яркой синей куртке. Сначала обрадовалась, хотела подойти и поздороваться. Но замерла и за дерево спряталась, заметив, что он тормошит женщину на лавочке. Худую. С сальными волосами. Парень вздёрнул её на ноги и за плечи встряхнул. Женщина вяло попыталась отмахнуться. Тоша на руки её подхватил и понёс по тротуару. Споткнулся, когда увидел меня. Я виновато прикусила губу и взгляд опустила, чувствуя неловкость и стыд за то, что увидела эту сцену.

— Я никому, Тош. Я клянусь, — пообещала, так и не поднимая глаз.

— Поможешь? — тихо, срывающимся голосом.

— Конечно, — я с готовностью подалась ближе, вскинув глаза.

— Ключи в куртке. Открой дверь, пожалуйста.

— Конечно.

Рукой нырнула в его куртку и достала ключи. Пошла за парнем, несущим на руках мать, которая, кажется, была без сознания. Парень остановился у железной двери подъезда, я поспешила открыть домофон и пропустить его вперёд. На лифте поднялись на четвёртый этаж. В тесной кабинке старалась не смотреть на него, чтобы не заставлять и без того униженного Тошу чувствовать себя хуже. И старалась не морщиться от неприятного запаха немытого тела, исходящего от его матери. Открыла дверь с третьей попытки. Не дожидаясь разрешения, вошла следом и помогла Антону сняв с него кроссовки. После помогла раздеть его мать и уложить в чистую постель, пахнущую кондиционером для белья.

— Прости за это, — Тоша провёл по ёжику волос.

— Не за что просить прощения. Я уже говорила, что мы не выбираем родителей.

Тогда я ему рассказала про свой подростковый возраст. Про приставания отчима, про булимию, про анорексию, про издевательства в школе. Настолько я не открывалась никому — ни психологу, ни Роме, ни Олегу Леонидовичу. Отчего-то я знала, что только Тоша мог понять меня. Не жалеть менять, а понять, что всё можно пережить. Со всем можно справиться.

Антон стал мне другом. Самым близким другом, после Ромочки.

И, что самое странное, Рома не ревновал. Видел, что часто я с Тошей провожу часы в библиотеке или хожу с ним гулять. Но ни разу ничего не сказал. Он верил мне. Он доверял своему другу. Чем заставил меня полюбить его ещё сильнее.

— О чём думаешь, моя маленькая чертовка? — родные руки скользнули на талию, прижали к груди, где спокойно стучало сердце.

— Мне кажется, что твой отец влюбился, — взглядом указала во двор, где Олег Леонидович смотрел слишком знакомым мне взглядом чёрных глаз на свою сиделку.

— Уже полмесяца кажется, — хмыкнул Рома, глядя в окно.

— И ты не… ревнуешь? — уточнила, поворачиваясь лицом к парню.

— Странно, но нет. Мне нравится Карина.

— Мне начать ревновать? — наигранно нахмурилась.

— Хм… Интересно посмотреть, как ревнует моя любимая жена, — обхватил лицо ладонями и коснулся губами носа.

— Никак не могу привыкнуть к этому, — призналась я. — Кстати… Ром, я вчера смотрела университеты.

— И что решила?

— Направления, которое я хочу, нет в нашем городе.

— Где есть? — выгнул смоляную бровь.

— В С., но я тогда другое выберу направление.

— Нет, — покачала головой. — Полина, ты пойдёшь учиться туда, куда ТЫ хочешь.

— Но это четыре года в другом городе.

— И что тебе мешает?

— Я не хочу оставлять тебя, — несмело улыбнулась.

— Так тебе и не придётся. Я поеду с тобой.

— Правда? — чуть не подпрыгнула на месте.

— Нет, фыркнул. Пошутить решил.

— Я так сильно тебя люблю, — чмокнула его в губы несколько раз.

Декабрь

— Слушай, мне кажется, что батя скоро женится, — Рома валялся на моей кровати, разглядывая меня из-под полуопущенных ресниц, пока я терпеливо наматывала волосы на бигуди.

— Я очень рада за него, — искренне улыбнулась парню через зеркало. — Карина любит его. Хоть у них и разница в тринадцать лет, они смотрятся вместе восхитительно.

— Батя счастлив, это самое главное. Честно говоря, — парень сел на кровати, — боялся немного, что свалю в другой город, а батя останется один. Карина… она смотрит на батю, как на Бога. Любит, я это вижу. И он её любит. Не так, как любил мать. Немного иначе. Но сильно. Он не забывает маму, помнит. И Карина не пытается заставить его забыть. Короче, не знаю, как объяснить.

— Я тебя поняла, — закрепила последнюю бигуди. — Будет очень здорово, если она родит ему ребёнка.

— Дочь, — Рома потянул меня за руку на себя. — Батя очень хочет дочь.

— Раз хочет, значит, будет, — с уверенностью сказала я. — Мать звонила.

— Снова? — руки на талии сжались. — Что хотела?

— Сначала прокляла десяток раз. Потом поздравила с новым годом. Потом снова прокляла. Потом сообщила, что сошлась с бывшим отчимом.

— Что? — Рома был в шоке.

— Он в тюрьме. Его посадили за совращение малолетних.

— Малыш, я заблокирую твой телефон и запрещу общаться тебе с этой больной, — Рома сел и меня на коленях своих устроил.