Мой сводный идеал

Внутри меня все закипело от обиды и злости. Никогда еще не чувствовала себя настолько паршиво. Мне безумно захотелось смахнуть со стола все бокалы и закуски и проехаться по лицу Одинцовой своими десятисантиметровыми каблуками.

― Все, все, ― успокойся, ― шепнул на ухо Тима, заметив мое состояние. ― Мы их обломали, понимаешь? ― победно улыбнулся он, смерив меня восторженным взглядом.

― Господи… Тим, какая же я дура, ― выдохнула я и, обняв его, едва не расплакалась от внезапно нахлынувших чувств. — Вот почему ты так настаивал на том, чтобы я выглядела на все сто… Как хорошо, что ты догадался и не отправил меня на растерзание этим аспидам в одной пижаме, ― помотала головой я, представив, как глупо бы выглядела сейчас. ― Но почему не сказал сразу?

― Хотел сделать сюрприз. И тебе, и им, ― Тима повернул голову в сторону компании девчонок, разглядывающих мое платье, мои локоны. ― Пусть все знают, какая ты у меня охренительная! ― Его губы накрыли мои опьяняющим поцелуем, руки крепко обвили талию. В этот момент как раз кстати заиграла медленная песня и мы закружились в танце.

На нас смотрели все, кто был в этой комнате. Одинцова особенно ― таращилась во все глаза, дергая носом от злости и сжимая кулаки.

И я смотрела на нее, пока целовала Тимура.

Пристально, не моргая.

Потом еще и подмигнула, обнимая за шею Тиму и закусывая губу, после нашего сладкого поцелуя.

― Упс, кажется, у кото-то сдали нервы, ― хохотнула я, наблюдая, как Одинцова бросилась вон из комнаты.

Позже я расслабилась окончательно, стала танцевать и пить вино. Мне было так легко, что летать хотелось. Как будто за спиной прорезались крылья, и теперь мне было совсем не страшно бывать на людях. И в универ я пойду смело, и на любую другую вечеринку ― тоже пойду. Я ничего не сделала плохого в этой жизни, чтобы корить себя и прятаться в четырех стенах. Я ничего не сделала такого, чтобы стыдливо смотреть людям в глаза.

А еще благодаря Тиме я словно прозрела и поняла, что я не терпила, подставляющая щеки под удар. Я всегда смогу вытащить из рукава козырного туза и кинуть его в лицо тем, кто задумал со мной потягаться.

А потом пришел Левша, который, как оказалось, полчаса назад узнал о вечеринке и задвинул такой тост, что у меня аж дыхание перехватило.

― Хочу выпить за возвращение в строй нашего друга! ― заявил он и, держа навесу стакан с виски, подошел к нам с Тимой и положил руки на наши плечи.

Все взгляды были устремлены только на нас.

― Ребята, вы бы видели Князя тогда в больнице, ― помотал головой Левша. ― На нем места живого не было. Многие думали, что он не встанет на ноги, а если и встанет, то никогда уже не будет прежним. Но он стоит сейчас рядом с нами, наш Князь, наш братан! ― радостно воскликнул он и потрепал Тимура по голове. ― Мы все за тебя переживали, дружище, молились за тебя, и ты выкарабкался! И это все благодаря ей! ― Левша похлопал по моему плечу, а потом, совсем неожиданно для меня, рассказал всем собравшимся о том, как я помогла Тимуру встать на ноги, как спала возле его кровати, держа его за руку, как кормила с ложки.

В конце его речи ребята похлопали, то ли ему, то ли мне, то ли нам троим. Я видела, как прослезились некоторые девчонки, в том числе и подружки Одинцовой. И что-то другое я теперь видела в их теплых взглядах, устремленных на меня, и доброжелательных улыбках.

Я думала, Одинцова ушла с вечеринки. Ее не было в комнате около получаса. А потом она вошла, с красными глазами, слегка размазанной тушью и, взяв со стола бокал с вином, грациозно продефилировала ко мне.

Я заметила, как Тимур сделал шаг в нашу сторону, но я взглядом дала понять, что все под контролем. Я справлюсь сама.

― Ну, выбирай, кто тебе больше нравится, ― сказала она, остановившись рядом со мной, и кивнула на кучку парней, собравшихся у стола.

― Что, прости? ― усмехнулась я.

― Ну, ты же у нас эта… кхм… спишь со всеми подряд, ― пожала плечами Одинцова и развернулась ко мне на каблуках. ― То с преподом, то со сводным братом, ― она указала взглядом за мои плечи, я обернулась и увидела лысого здоровяка, курившего на балконе. ― Как тебе он? Нравится? Хочешь, познакомлю? ― она сделала глоток вина и впилась в меня взглядом. ― Или ты у нас святоша, шагающая по воздуху?

― Ну… с Трояном у меня ничего не было, если тебе станет легче от этого. А вот с Тимой ― да, ты права. И, о-о-о, как глубоко ты ошиблась, сказав, что я святоша, ― в следующую секунду мои губы оказались возле ее уха, и я шепнула. ― Если бы секс считался грехом, то нам с ним, наверное, суждено сгореть в аду. Ибо мы грешим так часто, что тебе даже и не снилось.

Я отодвинулась от нее и совсем не случайно пролила красное вино на ее коралловое платье.

― Упс, ― я прижала ладонь к раскрытому рту и сожалеюще помотала головой. ― Какая же я неосторожная. Салфеточку подать? Или, может, снимешь платье? Вечеринка все ж таки пижамная. ― Я подмигнула и удалилась к Тиме, который улыбался во все лицо.

 Он обнял меня, как только я оказалась радом.

― Поехали домой, малыш. Мне так не терпится снять с тебя это платье, ― шепнул он мне на ухо.