Мой сводный идеал

Но голодный язык Руслана проникал в мой рот с такой страстью, что мне было совсем не до совести. Кажется, я и вовсе забыла, что означало это слово.

На репите стояла какая-то песня. Я не вслушивалась в ее слова, но совершенно точно понимала, что пока мы целовались, она заиграла вот уже во второй раз.

Мои ноги подкашивались от одной только мысли, что он целует меня с таким одержимым желанием, какое мне и не снилось. Руслан закусывал нижнюю губу, медленно отпускал ее, повторял это снова и снова, словно не мог распробовать мои губы на вкус.

Его руки, обезумевшие от страсти, блуждали под моими влажными волосами, слегка оттягивая их у корней. Он целовал подбородок, шею, мое сердце стучало как ненормальное, а кровь кипела в артериях ― прямо под его губами.

Если бы в этот момент между нами пролетело перышко, то оно наверняка бы вспыхнуло от жара, который исходил от наших тел.

Никогда прежде я не испытывала столько страсти. Никогда прежде.

Я оторвалась от его губ и, глубоко дыша, провела ладонью по его крепкому торсу.

Взгляд Руслана устремился на запа̒х моего халата.

Несложно догадаться, что должно произойти в следующую секунду.

Я глубоко дыша смотрела на него. Еще секунда и он развяжет ремень халата.

«Тася, он твой сводный брат!» ― раздался в голове голос папы.

Я на секунду закрыла глаза и поджала губы.

 «Прости, пап…» ― сказала я про себя, совершенно точно понимая, что нас уже ничто не остановит.

 Но распахнув глаза, я встретилась с отрешенным взглядом Руслана.

Он медленно убрал руку от моих волос и переместил ее на дверной косяк, к которому я прижималась лопатками. Опустил голову, несколько раз моргнул, затем медленно провел рукой по лицу и отошел от меня на пару шагов.

― Черт… ― он снова провел рукой по лицу и поднял на меня взгляд, в котором явно угадывалась фраза: «Я совершил огромную ошибку».

― Руслан, не смотри на меня так… ― одними губами проговорила я, не понимая, что происходит.

― Тась, я… не знаю, что на меня нашло. Прости…

Руслан запустил пальцы в волосы, набрал полные легкие воздуха и в полной растерянности помотал головой.

― Я правда, правда не хотел, чтобы так вышло Тась… Дурак, ― усмехнулся он. ― Думал, так я отомщу ей… ― сказал он ни столько мне, сколько себе.

― От-томстишь? ― ломающимся голосом переспросила я.

И тут мой взгляд упал на рамку с фотографией его бывшей, валяющуюся на полу, затем в голову проникли слова песни о разлуке и ревности, которая заиграла вот уже в третий раз.

И я начала возвращаться с небес на землю, с горечью осознавая, что двигало Русланом, когда он решил меня поцеловать.

― Этот поцелуй был местью Лике? ― мой голос задрожал, а по щекам предательски скатились слезы.

Руслан не мог найти слов, но они и не требовались. За него ответил взгляд полный горечи и сожаления.

Воздух закончился. В одно мгновенье в этой комнате не осталось ни грамма кислорода. Я стала задыхаться от мысли, что мои губы, мое тело, мои чувства к Руслану стали жалким орудием мести.

 Мести! Мести! Мести, черт возьми! Это не было взаимным влечением. Это. Была. Отместка. Бывшей!

Я выбежала в коридор, с трудом подавив в себе острое желание разрыдаться. Распахнула дверь в свою комнату, закрыла ее на замок и, упав на кровать лицом в подушку, дала волю слезам.

Меня раздирало от того, насколько же сильно я ошиблась, подумав, что Руслан долгое время скрывал свои чувства.

Не было у него никаких чувств.

Я их придумала.

Да так от них ослепла, что не заметила, насколько он был пьяным и отчаявшимся, когда накинулся на меня с поцелуем.

Разве это состояние можно было спутать со страстью?

Можно. Если ты, конечно, полная дура. Если твоя душа ― общежитие, в которое может зайти любой. Натоптать, наплевать там и выйти вон, не подумав: «А как же ее чувства? А как ей жить после этого?»

От боли сдавило горло, мне снова стало трудно дышать.

Кто-нибудь, умоляю, покажите мне, в какой части моего тела пришит ярлык с надписью: «Над ней можно измываться», и я вырву его вместе с кожей. С кожей, которую хотелось снять, лишь бы стереть с себя поцелуи. Эти горькие, унизительные, рвущие душу на куски поцелуи.

* * *

Не помню, сколько времени я пролежала, уткнувшись лицом в подушку. Я крутила в голове последние слова Руслана и до крови кусала губу, лишь бы физической болью заглушить душевную.

«И о чем я только думала, когда ответила на его поцелуй? Что теперь мы будем тайком встречаться, бегать друг к другу в комнаты ночами, и целоваться в его машине по пути в универ?» ― с горечью подумала я.

― Какая же я дура, господи-и-и-и… ― прошептала я, сев на кровати.

«Надо успокоиться. Надо успокоиться. Иначе мои глаза распухнут, и я стану похожей на окуня».

Это убеждение часто действовало. Я знала, что после того как наревусь, буду еще пару дней ходить с опухшим лицом и бесконечно тереть чесавшиеся глаза.

 Унять слезы обычно получалось довольно быстро. А вот чтобы возродить слабо-трепещущее сердце, времени требовалось гораздо больше.

В приоткрытое окно потянуло запахом сигарет. Я встала с кровати, подошла к окну, раздвинула пальцем жалюзи и увидела Руслана курящим на крыльце.