Мой сводный хулиган

Мышка закусила губы и покраснела. Ну и проблема, блин, из пальца же высосана.

– Где они лежат? Я принесу.

Куда тебя девать, горемычная.

– Там шкафчик сбоку. Самая верхняя дверца, за ящичками с зубной пастой в закрытой коробке, – прошептала так, будто тайну сообщила.

О Господи, ещё бы запомнить.

– Капец, – я поднялся. – Зачем их так прятать?

– Ну это же…

– Прокладки? Туалетная бумага лежит на открытой полке, а их будто труп спрятала, – я покачал головой и пошёл в нижнюю уборную.

Что такого в этом естественном для девушки процессе, что это надо так скрывать? В детдоме девчонки проблемы из месячных не делали. Есть и есть.

Пришлось хорошенько порыться в этих ящиках, чтобы найти упаковку. Действительно, будто труп спрятала.

– Держи, – я вернулся и протянул Царевне пачку.

Она выхватила её, поднявшись, и спрятала за спину.

– Спасибо, – снова вся красными пятнами пошла.

Нащупала ручку, приоткрыла дверь и уже шагнула спиной. А потом подняла глаза.

Ещё чуть поведённые от хмеля, красные и с подтёкшей тушью. Облизала губы, а у меня сразу фантазия заработала. Представил, какие они мягкие, какие вкусные, немного сейчас солёные от слёз.

Офигенные.

Сучка Мышка. Гарпун в сердце всадила и дёргает то слабее, то так что куски выворачивает. Где ты взялась на голову мою?

Я тоже сегодня пьяный. Дурной. Так что пошло оно всё. Потом мне расскажет, что я не её круга. Потом. А сейчас я дико хочу попробовать её солёные губы снова.

Глава 25

Николь

На меня никто и никогда так не смотрел. С таким жаром, с таким обжигающим огнём в глазах. Мне даже на секунду стало по-настоящему страшно. Я не поняла почему, это было какое-то необъяснимое ощущение, когда сильно засосало под ложечкой, а в ноги бросился жар, сделав их слабыми.

Артур был тоже пьян. Не так сильно, как я, но тоже прилично. И он тоже был на эмоциях. Я видела это, чувствовала. Он него будто волны электрические исходили, от которых у меня на всём теле поднялись волоски.

Мы стояли по обе стороны моей двери и пожирали друг друга глазами. Пространство между нами было открыто, но казалось, что невидимая стена разделяет нас. Будто если я протяну руку, то почувствую её – это странное, невидимое магнитное поле.

Секунда – и он подался вперёд. Разнёс в щепки несуществующую преграду, вошёл в мою комнату, ворвался в моё пространство, снова нагло сорвал дверь с петель в мою душу.

Я не успела и охнуть, даже вдох получился неполным, когда его пальцы скользнули в мои волосы, а обе ладони крепко обхватили затылок. Короткий взгляд глаза в глаза – и Артур атаковал мои губы. Впились, подчиняя, смяли, сломали сопротивление.

Это было так отчаянно и так горячо, чувственно и невероятно приятно. Моё тело отозвалось тут же мощнейшей реакцией, завибрировав каждой клеткой.

Не знаю, о чём он думал в тот момент: дверь в мою комнату за нашими спинами была распахнута, родители были дома и вот-вот могли подняться наверх, чтобы идти к себе спать. Но нам было всё равно. Поцелуй поглотил обоих так сильно и так глубоко, что реальность и вообще любые чувства и ощущения, кроме пьянящей близости друг друга, перестали существовать.

Мы целовались как сумасшедшие, сражались языками, атаковали губы друг друга, игнорируя необходимость дышать. Мне казалось, что я больше не могу стоять на собственных ногах, поэтому вцепилась ногтями в его футболку.

Мы были пьяны. Вдребезги.

Пьяны не от выпитого алкоголя, а от друг от друга. Он смаковал мои губы так, будто ничего в жизни слаще не пробовал, хотя они были солёными от слёз.

Целовал и целовал, не только губы, но и щёки короткими отрывистыми прикосновениями, а потом снова поцелуй с языком, утверждающим право на мой рот.

А потом у него завибрировал телефон в кармане брюк и со стуком выпал на пол.

“Сладкая рыжуля” – светилось на экране имя и фото девушки, с которой мы сегодня ехали из клуба. Лида, кажется. Или Лада.

Фотография была сделана в клубе за столом, когда девушка тянула через трубочку коктейль, призывно глядя в объектив.

Это оказалось словно мощным ударом хлыста, разбившим вакуум, окутавший нас. Ледяным дождём на разгорячённую кожу.

Больно. Болезненно.

– Ник, – Артур посмотрел на телефон и поднял глаза на меня, всё ещё удерживая моё лицо в своих ладонях.

– Не надо, – я сглотнула и сделала шаг назад, высвободившись. – Не хочу снова наступать на те же грабли, – голос дрогнул от обиды, потому что в голове всплыли будто вырезанные острым стилусом на сердце обидные слова, которые я подслушала в ту ночь.

– Ника, – он сделал шаг ко мне, и я снова отступила.

– Тебе лучше уйти, – я вздёрнула подбородок.

Не готова была, не хотела опять напороться на вилы и потом загибаться от боли. Я не верила ему. Он сегодня так же самозабвенно целовал другую в клубе, а сейчас, наверное, она звонила ему, чтобы напомнить, что уже заждалась, пока он там оттащит домой свою пьяную сестрицу.

– А то зачем тебе “гиблая хрень”, которую “нафиг не надо”, – сказала я с обидой, не сдержавшись.

Артур свёл брови и странно посмотрел на меня.

– Ты вообще о чём, Царевна? Головой, что ли, спьяну приложилась?