Мой сводный кошмар

– Сижу в Новый год голый на елке и неожиданно трезвею, когда в зад начинает дуть ветер.

– А какое-нибудь желание возникает?

– Угу, слезть с этой долбаной елки, – отвечает он, не отрывая взгляда от экрана. – У тебя что там, реклама? Не ведись – это какой-то не перспективный одеколон.

– А мне бы понравился, – слышу голос с левого фланга.

Заметив мой взгляд, Аня уверенно кивает. А Макс, с авторитетом которого решили поспорить, оставляет в покое чипсы, футбол и хмуро требует:

– Докажи!

– Полезешь на елку с авоськой грейпфрутов? – спрашиваю приятеля.

Он решительно поднимается.

А я, взглянув на часы, представляю, что бы подумала Агата Юрьевна, которая страдает бессонницей. А ближайшая елка в округе растет у нее, и ветки так близко к окошку…

И что бы подумал автор романа, узнав на какие эксперименты идут люди, чтобы докопаться, где в ее историях ложь, а где правда.

Пока Макс вспоминает, где ближайшая ель, не подсказываю. Может, остынет, забудет. К тому же у меня своя миссия: я продолжаю искать доминанта.

Футбол забыт.

У меня девственница мечется от одного брата к другому. А Макс бродит по комнате, намереваясь провести эксперимент и выбирая место своей дислокации. Устав наблюдать за его терзаниями, Аня поднимается со своего кресла.

– Подожди-ка, – говорит она, усмехаясь, – будут тебе и ель, и грейпфрут.

– Откуда? – хмурится Макс, но не так убедительно, потому что диктор в телевизоре намекает на горячий момент, мяч близится к воротам противника.

– Ветки ели я видела у тебя во дворе, – пожимает она плечами, – а грейпфруты я захватила с собой, на ужин.

Она настолько хрупкая, что ей, чтобы продержаться пару недель до их первого юбилея, надо есть не грейпфруты на ужин, а мамонта в кляре. Но юркая, уже через пару минут возвращается с парой зеленых ветвей и двумя большими грейпфрутами. Под скептическим взглядом Макса, вручает ему одну из ветвей, разрезает один грейпфрут и, глядя в глаза, начинает выдавливать сок.

Пальцы тонкие, но коготки острые. Поэтому сок сочится по ее кисти, а потом капли медленно падают на ель, задевая и ладонь Макса. Улыбнувшись, Аня садится рядом с Максом, склоняет голову, делает громкий, медленный вдох, облизывает капли грейпфрута с его ладони, еще раз шумно вздыхает, поднимает голову и тихо ему признается:

– Мне нравится…. Очень…

Так, здесь с сюжетом понятно.

Поднимаюсь, ставлю обратно на стол бутылку с пивом, которую так и не начал.

– Э-э… – Макс немного приходит в себя. – Ты куда?

– Домой.

Макс рассеянно кивает, а потом чисто машинально интересуется, рассматривая девушку, которая продолжает покусывать его ладонь в грейпфрутовом соке.

– А что там у тебя? На каком моменте игра? А то пока ты дойдешь…

Взглянув на экран, пробегаюсь по строкам и честно ему отвечаю:

– Я бы на гол пока не рассчитывал. Разве что в пустые ворота.

– Ой, погоди! – окликает меня Аня, протягивает мне ветку ели, огромный грейпфрут и подмигивает. – Возьми, тоже на ком-то проверишь.

Чувствую себя странно, идя глубоко за полночь, скорее ближе к рассвету, с такими подарками. Кому скажешь, что иду от друга и после футбола, – никто не поверит.

Дома тихо.

Сна, ожидаемо, по-прежнему ни в одном глазу.

Плеснув себе немного виски, гоняю по столу оранжевый фрукт. Проверять… на ком проверять…

А после второго бокала меня неожиданно осеняет.

Литература – это ведь ответственность перед читателями.

Так почему бы не призвать к ответу самого автора и не узнать у нее напрямую: неужели ей на самом деле нравятся цитрусовые мужики? И где обещанное порно, за которое, кстати, уплачено?

Только когда приближаюсь к комнате, мелькает мысль, что Алисы может и не быть в доме.

Может, и к лучшему.

К лучшему, если бы не было.

Потому что когда я толкаю дверь ее комнаты и вижу Алису, освещенную лунным светом… Полностью обнаженную, если не считать тонкой полоски трусиков, все стирается на хрен.

Принципы, планы. Даже память, которая сигналит о том, что лучше держаться подальше, закрывается мутной дымкой, тихо скуля.

Так же тихо, как дверь у меня за спиной.

Глава 9. Кирилл, настоящее

Не знаю, как мужик, с которым она встречается, отпускает ее, позволяет ей спать одной.

Может быть, он делает это, чтобы хотя бы иногда самому отсыпаться. Потому что девушка, которая нежится в лучах лунного света, – ловушка, из которой выбираться не хочется. Наоборот – в нее хочется добровольно войти.

Знаю, что не стоит этого делать, но все равно приближаюсь.

Она не слышит моих шагов.

Не чувствует моего присутствия в комнате.

Сон тихий, спокойный и – напрасно – беспечный.

Не подозревает, что эта полоска трусиков – не защита, а чистый соблазн. Хочется потянуть за них, чтобы ткань нажала на клитор, а потом сдвинуть в сторону и прикоснуться к ней пальцами.

Услышать сонный стон удовольствия, в котором не будет лицемерия – только желание. Увидеть, как она чуть подастся назад, чтобы не упустить и толики ощущений, и погрузиться в нее пальцами.

Сразу двумя, чтобы не томить ни ее, ни себя.

Растянуть ее, подготовить перед тем, как заменить пальцы членом.