Мой сводный секрет

– Сразу в роддом пригласишь? Или когда твой сын пойдёт в школу? Не, сразу на свадьбу ребёнка приглашай, отличный вариант.

– Я на поддержку рассчитывала.

Бурчу, чувствуя, что сейчас действительно на грани. Не разрыдалась в шатре возле родных, так сейчас слёзы скапливаются в уголках.

Миша прав, это не скроешь. Месяц промолчу, второй. А там уже все увидят живот. И никакие оправдания не помогут.

Но как мне объяснить, что я ночь с незнакомым парнем провела. Потеряла голову, позволила то, что Саше первые три месяца отношений не позволяла.

И не рассказать, что мне хорошо было. Словно мой человек, пусть ничего не знаю кроме того, что тату у него на руке – на спор сделано. И что у него получаются ужасные косички. А ещё, на нём удивительно удобно спать.

Пока его руки лежали на моё животе, накрывали мои ладони.

И размеренное дыхание щекотало кожу.

Лучшее снотворное.

– Эль, конечно, – Миша притягивает меня к себе, стирает слёзы. – Ну ты чего. Это же я, будущий крёстный твоей малой. Ты всегда можешь на меня рассчитывать. Но Давиду сказать нужно. С Сашей поэтому рассталась? Что залетела, а он в кусты?

– В кустах сейчас я прячусь. Нет, это не Саша.

– Приехали. А кто ещё?

– Эм…

Кусаю губы, взвешиваю разные варианты.

Рассказать хоть кому-то или придержать, когда приедет лучшая подруга? Кристина в этом лучше понимает, у неё в двадцать два свой ребёнок есть. Что-то подскажет.

Да или нет?

– В общем, тот парень, что с тату. Вот от него ребёнок.

– Офигеть, малая. Не твой же типаж. Хорошие девочки с хорошими мальчиками встречаются.

– Ага, а влюбляются в плохих. Это случайно получилось.

– Я так понимаю, парень тоже не в курсе, что станет скоро отцом? Эля, ну блин! Давай, на алименты там договаривайся, попробуйте поговорить. Ребёнок у вас получился, может, что-то другое получится тоже.

Миша пихает меня в плечо, будто старается свое мнение вдавить. Слушаю его, киваю. Может, он действительно прав?

Надо хотя бы поговорить с Белым.

Нормально, а не в этом дурдоме.

Он предлагал скататься в город, и надо было его предложение принять.

– А вот и папаша, – Миша шепчет на ухо, кивая на застывшего Белого. – Его прогнать или поговорите?

– Не знаю.

Брат посмеивается, пока парень подходит. Что-то говорит за тетю Дину, но все тут понимают, что никто Мишу не звал. Но он уходит, кивая мне.

Расскажи ему, малая – молча, но доходчиво.

И я тоже молчу, пока Белый рядом усаживается.

Нам ведь было хорошо вместе, той ночью.

И легко, на самом деле.

Без притирок или недопонимания, как два пазла сошлись.

Парень не будет рад моей беременности, да и ладно. Но знать он должен. А дальше уже его проблемы.

В худшем случае, буду сама справляться. Что расскажу, что нет.

А вдруг всё будет, как Миша говорил?

Не только ребёнок, а что-то большее между нами.

Пропускаю момент, когда Белый так близко оказывается. Так, как в клубе было. Один сантиметр между женщиной и мужчиной. Только тут сто процентов поцелуй случится.

Парень наклоняется, а я это разрешаю.

У него сухие тёплые губы, которые моментально разжигают что-то внутри. Меня потряхивает, словно от ударов тока. Дрожу, но сама ближе подаюсь.

В мягкие тёмные волосы так удобно пальцами зарываться. Едва потянуть, чтобы сквозь поцелуй почувствовать улыбку парня. Его руки обхватывают лицо, касаются плеч. Сжимают мою ладонь.

Белый без перестану касается, каждой клеточки. Шарит руками, сжимает кожу. Пока я в его руках таю, как то мороженное на солнце. Только парень не солнце, он чертов астероид, который уничтожает всё на своём пути.

И меня тоже.

Меня сильнее всего задевает, когда зубами оттягивает губу.

А потом упирается лбом о мой лоб, медленно дышит. От него лимоном пахнет, а ещё, капельку, самим парнем.

– Я скучал, паучок.

И сейчас этому признанию хочется верить. Когда вот так, только мы вдвоём, всё спокойно, никаких проблем.

– Так что, поедешь со мной? Разгар праздника, никто не заметит. А мы поговорим, о чём захочешь.

– А здесь нельзя?

– Серьёзно? Я к тебе целый день пробиваюсь, а поговорить не получается. Давай, паучок, соглашайся. Или хочешь, чтобы я и дальше через поток твоих поклонников добирался?

– Напомни, почему я паучок? – спрашиваю, а всё же сама помню.

– Потому что защиту вокруг себя плетешь, как паутину.

– Видишь, всё сходится, – улыбается, поняв меня. – Так что…

– Эль, я без вопросов готов твою защиту разбирать. Но наедине, чтобы никто не мешался. И точно уж подальше от твоего Санька. Давай, Хома как раз починил мою машину. Хочешь на набережную или в центре города погуляем?

– Хочу.

Он ведь сам всё прекрасно видит, понимает. Что у меня коленки рядом с ним трясутся. Особенно, когда парень их своей ладонью накрывает.

И на набережную хочу, и в город.

С Белым куда угодно хочу.

И не только говорить, всего хочу.

– Подожди. Я думала, это он чинил машину Эрика.

Смотрю на то, как Белый губы поджимает, и пытаюсь понять, что тут происходит.

Эрик

До нас долетает музыка, крики детей и смех, отголоски разговоров, мы стоим.

Эля хмурится, а я, кажется, сам только что проговорился.

Кто за язык тянул? Ляпнуть про машину – верх моей сообразительности.

Венец разума.