Мой сын Далай-Лама. Рассказ матери

К моему удивлению, регент Ретинг принялся описывать детали нашего дома в Такцер, который привиделся ему. Ему было известно о дереве на заднем дворике и о ступе (холмик с ракой) у входа, а также что у нас на террасе жили маленькая черно-белая собака и огромный мастиф. Он заметил, что у нас в доме много людей разных национальностей, и спросил, кто они. Я ответила, что это мусульмане и китайцы, которых мы нанимали для работы в поле.

Он отметил, что люди в Амдо искренни, открыты и чистосердечны и, несмотря на вспыльчивость, их гнев столь же легко проходит, как и появляется. Он предупредил меня, что в Лхасе у людей, напротив, сердца не столь чисты, а правительственные чиновники – опытные подхалимы. В Лхасе нам предстоит встретить множество разных людей, одни из которых будут по-настоящему искренни и дружелюбны, а другие станут делать нам гадости. Правительственные чиновники внешне обходительны, но никогда не знаешь, что у них на душе. Еще он предостерег меня, чтобы я была осторожной с едой, сказал, чтобы я никогда не принимала пищи, приготовленной не на моей личной кухне, поскольку она может быть отравлена.

В монастыре Ретинг мы провели три дня. Монахи устроили грандиозный прием в честь нового Далай-Ламы. Нам организовали роскошные развлечения, даже показали тибетскую оперу лхамо.

От Ретинга до Лхасы было три дня пути. По дороге нас встречали многочисленные чиновники-монахи, чиновники-миряне и знать, а также настоятели трех монастырей – Сера, Ганден и Дрепунг, желавшие получить аудиенцию у Его Святейшества. Они вручили ему традиционный церемониальный шарф, а мне роскошные шелка и парчу.

После Ретинга мы на пару дней остановились в Реджа, монастыре, расположенном на вершине холма, так как астрологический прогноз был неблагоприятен для нашего прибытия в Лхасу в запланированное время.

Нас сопровождали Ретинг Ринпоче и весь Кашаг (Совет министров Далай-Ламы), высокопоставленные монахи, а также кхемпо (ученые монахи). Эскорт располагался справа и слева от нас. Атмосфера была строгая, торжественная и радостная. На всем пути нас сопровождала церемониальная музыка. Как только вдалеке показалась Лхаса, у меня к горлу подступил комок. Я так много слышала об этом городе и так часто мечтала о нем, а теперь мои мечты сбывались.

2. Прибытие в Лхасу

В Ретинге я оставила паланкин и дальше ехала верхом на лошади. Его Святейшество пересел в еще более изысканный позолоченный паланкин, который несли на плечах восемь человек. При въезде в Лхасу нас встречали огромные толпы, не дававшие нам проехать. Была полнейшая тишина, люди почтительно приветствовали своего нового Далай-Ламу, склонив головы и сложив молитвенно руки. Многие плакали от радости. У меня тоже слезы наворачивались на глаза. Я, простая крестьянская женщина, достигла высочайшего положения, какое только доступно матери.

Как только мы прибыли в Лхасу, нас немедленно разместили в летней резиденции Далай-Ламы под названием Норбулинга («Сад драгоценностей»). Эскорт проводил Его Святейшество в его личные покои, где состоялась приветственная церемония. Всех собравшихся угостили тибетским чаем и домадеси (вид пирожных). По окончании приветственной церемонии наше семейство проводили в покои рядом с покоями Его Святейшества.

В комнатах мы обнаружили множество мешков с рисом, мукой, маслом и чаем, которые были присланы нам в качестве подарка. Внесли шелка, парчу и ковры, и нам вручили церемониальные шарфы. На следующий день правительство выделило нам штатных сотрудников – секретарей, переводчиков, слуг, конюхов, носильщика воды, поваров, горничных, а также огромное количество продуктов.

Я с удивлением увидела, что Его Святейшество что-то ищет, взламывая печати на многочисленных сундуках в своих апартаментах. Наконец он нашел, что искал, – маленькую коробочку, завернутую в парчу. Я спросила его, что это он делает, и он ответил, что в коробочке находится зуб. Когда он открыл ее, там действительно оказался зуб, принадлежавший тринадцатому Далай-Ламе.

Мы приехали в Лхасу в восьмом месяце, когда созревали все фрукты и Норбулинга утопала в цветах. Никогда ранее мне не доводилось пребывать в праздности, и теперь я словно жила на небесах, в краю лотосов. Мы весь день проводили в садах, собирая яблоки, груши и грецкие орехи. Мой сын Лобсанг Самтен проживал в покоях Его Святейшества на правах компаньона. Они вместе учили уроки, ели и играли.

В первую неделю нашего пребывания в Норбулинге у нас было множество посетителей – чиновников-мирян и монахов, аристократов и их жен, пришедших засвидетельствовать свое почтение. Такое внимание нередко смущало меня, особенно если учесть, что мне приходилось общаться через переводчиков. Многие проявляли большой интерес к моей жизни в Цонке и к путешествию в Лхасу. В течение трех месяцев мы жили в роскоши.