Мой сын – серийный убийца. История отца Джеффри Дамера

Нужно было найти другое место. Это заняло несколько недель, и 29 марта мы с Шари отправились собирать вещи моей матери из квартиры, в которой она жила после ареста Джеффа. «Это было печальное собрание», – как я позже написал Джеффу, затем сменив свой стиль письма на более привычный отеческий тон. Я наказал ему послушно принимать лекарства, использовать свой разум «с чувством удовлетворения» и «оставаться здоровым умственно» с «Божьим вмешательством и контролем».

«Я очень люблю тебя!» – дописал я в конце письма, позволив этой единственной фразе передать всю тяжесть моих эмоций.

Следующие несколько недель я часто писал Джеффу. В письме, написанном 3 апреля, я дал ему еще один практический совет. Надеюсь, написал я, что Джефф будет самосовершенствоваться в смирении. В то же время я добавил, что он должен принимать решения, ставить перед собой цели и стараться их достигать. Я сказал, что знаю, как ему, должно быть, трудно приспособиться к тюрьме, но понимаю, что жизнь за ее пределами тоже была для него мучением.

* * *

Через несколько недель после того, как Джеффа перевели в «Колумбию», Бойл прислал мне по факсу письмо, в котором сообщалось, что Джеффа снова отправили в изолятор за то, что он спрятал лезвие бритвы в своей камере. Лезвие, типичное для пластиковых одноразовых бритв, было найдено при обычной проверке его личного имущества.

В ответ я позвонил в институт и поговорил с тюремным психиатром Джеффа. Тот заверил меня, что тюрьма очень серьезно отнеслась к попытке Джеффа украсть бритвенное лезвие и что за ним установлен надзор группы по предотвращению самоубийств. Кроме того, по его словам, Джеффу назначили прозак, мощный антидепрессант, который, по его мнению, сможет вывести его из тяжелой депрессии. Это произойдет не сразу, добавил он, поскольку потребуется пара недель, чтобы препарат накопился в его организме.

Вскоре после этого мы с Шари поехали сначала в Милуоки, а затем еще на два часа в «Колумбию».

Когда Джеффа привели в комнату для свиданий, он выглядел изможденным и подавленным, его волосы были растрепаны, лицо небрито. Он выглядел так, словно давно не спал.

После обычных приветствий я спросил о бритве.

– Я взял ее на случай, если в будущем все станет слишком плохо, – сказал Джефф.

Я старался подбодрить его, помочь ему осуществить то лучшее, что он мог сделать в своей жизни. Он ответил, как всегда спокойно кивнув, соглашаясь со всем, что я сказал, но не говоря ничего в ответ. После этого мы поговорили о здоровье моей матери, о том, чем его кормят, о том, как дела у наших кошек.

Перед нашим уходом администрация института передала нам коробку с посылками, присланными Джеффу, вместе с огромным количеством почты. Вечером мы ехали домой, Шари начала читать мне письма, сидя на пассажирском сиденье и подсвечивая текст фонариком.

Разнообразие речей было поразительным: письма начинались с таких приветствий, как «Приветствую вас во имя Великого Аз Есмь», или просто: «Привет, это снова я», и заканчивались таким же ворохом безумия – от «Искренний слуга Царя Царей» до «Буду только твоим навеки».

Как и следовало ожидать, очень многие письма были по своему духу религиозными, написанными людьми, которые пытались спасти душу Джеффа; в письма были всунуты разные религиозные распечатки, обычно брошюры, достаточно маленькие, чтобы их можно было засунуть в обычный конверт для писем. Несколько записок были от подростков, ищущих тюремных друзей по переписке. Еще меньше писем, в том числе и от женщин, неприкрыто касались темы секса, но все они слишком откровенные, чтобы цитировать их здесь.

Были и любовные письма. Одна женщина написала Джеффу, что отбелила свои джинсы и нанесла на них его инициалы. «Нам суждено быть вместе», – написала вторая. В других письмах к Джеффу обращались как к «малышу, куколке, дорогому, моему любимому». Одна женщина описала его как «милого и проницательного».

Другие люди писали Джеффу в менее романтических выражениях. «Ты кажешься мне очень умным человеком, – написал один мужчина. – Я имею в виду, ты зарабатывал девять долларов в час».

Несколько писем пришло от искателей автографов и охотников за сувенирами. Многие просили Джеффа встретиться с ними в тюрьме. Одна женщина попросила только, чтобы он согласился встретиться с ней на небесах.

Другие письма держали Джеффа в курсе последних шуток о «Джеффри Дамере». Одна женщина прислала ему весь текст песни «У тебя есть друг».