Мой талисман

Теперь княжна все свои дни проводила в апартаментах, которые отвели в Зимнем дворце Шарлотте Прусской. Она помогла принцессе выучить, наконец, по-русски «Символ веры», ведь та так и не смогла освоить даже азов русского языка, считая его необыкновенно трудным. Протоиерей Музовский, похоже, уже отчаялся услышать от принцессы пусть не правильное, а хотя бы близкое произношение молитвы. Но он не понимал того, что Шарлотта достаточно застенчива, и там, где не чувствует себя уверенно, предпочитает молчать, в том числе и с ним. После ухода священника Ольга повторяла с Шарлоттой трудные для той слова, и, когда наступил торжественный момент принятия православного крещения, принцесса, нареченная Александрой Федоровной, прочитала молитву без запинки.

Через неделю после этого в церкви Зимнего дворца состоялось венчание Александры и Николая. Оно было торжественным и чинным, но Ольга, стоящая вместе со своими прежними подругами рядом с императрицей Елизаветой Алексеевной, видела, с какой нежностью смотрит на свою хрупкую, грациозную невесту очень рослый, широкоплечий Николай, а когда та поднимала глаза на своего избранника, в них сияла такая любовь, что ошибиться было невозможно.

«Дай им Бог долгой и счастливой любви, – подумала она. – Пусть у них будет много детей».

Ольга заметила, как императрица-мать вытерла глаза и как растроганно сверкают непролитые слезы во взгляде Елизаветы Алексеевны. Юную великую княгиню сразу полюбили при дворе все, и в этом вопросе две императрицы, враждовавшие почти двадцать лет, были едины. И когда государь объявил, что подарил молодоженам Аничков дворец, обе царицы очень обрадовались.

Вечером после венчания, на балу в Георгиевском зале Ольга принимала все приглашения на танец, чтобы только не попасть в неловкое положение из-за принца Вильгельма. Немцы уезжали завтра утром обратно в Берлин, и молодой человек отчаянно пытался объясниться с княжной, покорившей его сердце. Ее маневры увенчались успехом. Ольге удалось избегать принца почти до окончания бала и, увидев, что император, предложив руку Елизавете Алексеевне, отправился с ней в Аничков дворец приветствовать молодых в новом доме, девушка тихо выскользнула через боковую дверь. Она сбежала по служебной лестнице во внутренний двор и, свернув на набережную, села в ожидавший ее экипаж. Княжна вернулась на Миллионную улицу уставшей, но довольной. Завтра она могла не являться на службу, а послезавтра принца Вильгельма уже не будет в столице России.

Июль и август Ольга провела вместе с великой княгиней в Павловске. Она радовалась счастью юной женщины, которую успела полюбить. Молодая семья жила весело, много танцевали, устраивали шарады, катались верхом. Вокруг великокняжеской семьи собралась такая же молодежная компания. Но Ольга, которая ценила веселую и дружелюбную атмосферу Павловска, мыслями все время возвращалась к своему горю. Если бы Сергей дал ей знак, что он хочет вместе с ней побороться против судьбы. Можно было еще раз попытаться… Ведь великая княгиня, прожив с мужем первый месяц, не была беременной, и, похоже, это никого не убивало. Почему же она так отчаялась, сделав только одну попытку? Но Ольга уже не могла ничего исправить. Она написала Сергею, а он не стал за нее бороться.

Устав мучиться неизвестностью, надеясь, что дома ее, возможно, ждет письмо от жениха, княжна отпросилась на пару дней в столицу. Александра Федоровна отпустила свою любимую фрейлину, наказав обязательно вернуться через день к балу-маскараду. Ольга ехала домой и всю дорогу молилась, прося послать ей знак. Но тетушка только виновато развела руками. Письма не было. Княжна сникла, ушла в свою комнату и проплакала всю ночь. Утром она собралась с силами и, чтобы не пугать тетушку своим убитым видом, решила уехать.

День выдался теплым, кучер опустил верх коляски, и княжна катила по Невскому проспекту, подставив лицо последнему летнему солнцу. Вдруг ее как будто что-то толкнуло. Ольга посмотрела по сторонам, пытаясь понять, в чем причина, и наткнулась на жесткий взгляд. Около красивого серого дома, как знала княжна, принадлежавшего помощнику министра просвещения князю Ресовскому, стояла бывшая камер-фрейлина Сикорская. Она с ненавистью глядела на Ольгу, но самым ужасным было не это. Кошмарным было то, что эта женщина была на сносях.

Глава 21