Мой Темный Квартет (СИ)

Так они сидели, потеряв счёт времени, взрывов молний за окном, звона сердцебиения в ушах, одного на двоих. Они просто отстранились от всего мира, оглохнув, ослепнув, утеряв все органы чувств, растворившись в жалком тепле, таящимся в груди брюнетки.

– Расскажи .., – прошептала наконец она, прижавшись губами к сгибу его шеи, – расскажи мне все …

– Я выполнил свою клятву, – глухо отозвался Брайан, облизнув пересохшие губы.

– Расскажи, – повторила Лекс, подняв глаза и посмотрев на него. Брюнет помолчал, потом, подняв руку, прикоснулся к ее щеке самыми кончиками пальцев, не отрывая от нее взгляда.

– Я стал настоящим приспешником Лилит. Истинным Герцогом Ада. Я убивал десятками, сотнями, забирая жизни не задумываясь, выполняя ее приказы. Я жег дома, топил, резал, стирал с лица Земли целые поколения, ломал землю, ронял и крушил дома, вбирая в себя тысячи жизней, порой абсолютно невинных. И это произошло, я отработал свой срок, я стал … могущественным. У меня появились свои привилегии, возможности, Сила. Я никому не прислуживаю больше, но меня слушаются все. Я стою рядом с Дьяволом и Лилит в Преисподней и могу диктовать им свои права. Но я не всесилен. Однако я выудил себе один шанс, который в принципе не разрешён: один день на земле, даже не день, а несколько часов. Я мог выбрать все, что угодно, в награду за годы службы, но .., – его голос сошел на нет, и он негромко кашлянул, закусив губы, – я должен был увидеть … тебя. Должен был извиниться.

– Брайан .., – прошептала девушка и, приподнявшись, коснулась его губ, совсем легко, невесомо. Брюнет задохнулся, крепко зажмурившись, и едва ответил на поцелуй, задрожав.

– Я не чувствую, – с болью в голосе произнес он, открывая черные глаза, – я ничего не чувствую: ни вкус твоих губ, ни жар твоего тела, ничего. Это все равно, что держать в руках бездушную куклу.

– Не важно, – поспешно отозвалась Лекс, сморгнув слезы, – главное, что ты просто тут, просто … со мной.

– Я не заслуживаю … тебя … Я должен был отпустить тебя, – он провел рукой по ее волосам, спине, лопаткам, – но я не смог. Я даже не задумывался о чем-то другом. Я следил за тобой все эти годы, приходил ночами, путешествуя через тени, отгораживая тебя от проблем.

– Ты никогда не уходил, – с слабой улыбкой кивнула она, часто моргая, – я знаю, знаю, милый. Ты бы не мог … не мог нас бросить.

– Не мог .., – подтвердил тот, соприкасаясь с ней носами. Они замолчали, не находя еще слов. А зачем они? Они молчали так долго, так долго ждали, верили, любили … Слова не обязательны, сердце скажет гораздо громче и понятнее, чем сотни фраз, писем и признаний. Слова растворятся в небытие, канут в Лету, исчезнут, сотрутся со страниц истории, а чувства никогда, сколько бы не прошло времени, сколько бы ни было ошибок, ссор и недомолвок. То, что в душе, гораздо сильнее самого многословного признания. Блеск глаз, улыбка, адресованная только одному на всем свете человеку, понятное только им касание — вот, что вечно, вот, что искренне, вот, что правдиво.

– Па...па? – тишину разрешал тихий, едва уловимый за шумом грозы голос мальчика. В дверном проеме, на фоне сверкнувшей молнии, его маленькая, худенькая фигурка в большой пижаме казалась еще меньше и беззащитнее. Алексис подняла глаза, глядя на сына, а Брайан … он задохнулся, медленно отступив. Его лицо стало мертвенно-белым, восковым, губы дрогнули, он даже пошатнулся, хватаясь за стену. Огромные крылья бессильно опали на пол, безжизненно трепыхаясь на слабом сквозняке, – папа?.., – снова повторил Эй-Джей, сглотнув. Он широко распахнул шоколадные глаза, скользя по фигуре мужчины. Он мелко дрожал, шевеля босыми ногами по холодному полу, нервничая, не зная, что ему делать. Он сдерживался от того, чтобы кинуться вперед, но и на месте не мог устоять. Его детский мир сейчас рушился, и он не знал, что ему делать, как пережить это.

– Джей .., – с губ Брайана сорвался скорее стон, переходящий в шепот, чем голос. Он вмиг утратил все свое равнодушие и непоколебимое спокойствие, словно из него только что вынули сердце демона, оживляя чувствительную человеческую душу.