Мой темный Ромео

Даллас поджала губы, отказываясь подыгрывать. Женщина таила в себе слишком много гордости ради собственного блага.

— Здесь? — я сжал свой член, водя им по ее щели через трусики.

Она вся вздрогнула.

В глубине души я представил ее задницу у окна. Что некоторые из наших гостей в саду внизу были посвящены в то, что происходило между нами.

Но мне было все равно. Я пришел к удручающему выводу, что моя неуправляемая молодая жена пробудила во мне черты, о существовании которых я даже не подозревал.

Она вздернула подбородок, но не ответила.

— А может… здесь?

Я схватил ее за талию и развернул, прижимая к стеклу. Я просунул палец в ремешок ее стрингов и отвел его в сторону, позволив ему шлепнуть по ее коже.

Затем я провел головкой своего члена по ее заднице. Из нее вырвался стон. Она выгнула спину, чтобы вместить полдюйма между ягодицами.

Но слов все еще не было.

Мой рот нашел раковину ее уха.

Я обхватил ее рукой, потянув за сосок.

— Возможно, ты наконец-то готова отплатить мне за все те разы, когда я тебя пожирал.

Печенька вцепилась в подоконник, наполовину согнулась и толкнулась в меня. Мой член скользнул в ее мокрую киску, заставив меня зашипеть от беззастенчивого удовольствия, прежде чем я вышел.

Я хотел врезаться в нее так, будто от этого зависела моя жизнь, и она знала это.

— Грязная игра, — я ущипнул ее сосок.

Она ахнула, внутренняя часть ее бедер все еще становилась влажной от ее желания. 

— Ты начал это.

— Ты когда-нибудь задумывалась, какой у меня вкус, Печенька?

— Нет.

— Что ж, ты скоро узнаешь.

Я снова развернул ее, скользнув рукой между ее бедер. Она промокла сквозь свои стринги, терлась о меня от волнения.

Ее тяжелое дыхание заставило ее сиськи подпрыгнуть на моей груди. Я считал, что она сделала все это намеренно. Имея в виду именно эту реакцию.

И все же я не мог заставить себя остановиться.

— На колени, Печенька.

— В твоих снах, придурок.

Нет смысла говорить ей, что она играла главную роль в моих кошмарах. К моему ужасу, мой член не разделял этого чувства и пульсировал между нами.

Она посмотрела вниз, облизывая губы. 

— Отлично. Но я делаю это для него, а не для тебя.

Даллас упала на колени, ее карие глаза избегали моих серых. Она обхватила рукой мой член, и, клянусь, я чуть не кончил ей на лицо прямо здесь и сейчас.

Уверенность, которую она демонстрировала, несмотря на свою полнейшую неопытность, сразила меня.

Другая женщина – в общем, любая другая девушка религиозного происхождения и с нулевым налетом на секс – спрашивала дорогу или заранее извинялась за то, что могло показаться тусклым выступлением.

Но не моя жена.

Нет. Она существовала в своей собственной маленькой вселенной. Вселенная, в которой я и все остальные мужчины, которых она пленила, вращались вокруг нее.

Печенька изучала мой член дюйм за дюймом, ничуть не заботясь о том, что к нему привязан сердитый, нетерпеливый мужчина, прежде чем провести своим горячим влажным языком по головке.

Я откинул голову назад, подавляя стон.

— Немного соленый, — прокомментировала она, а затем, как ни странно, покусала мой член.

Ее губы двигались вдоль ствола, наполовину целуя, наполовину облизывая, когда она схватила его за корень. Это было так эротично, так аутентично, все, что я мог сделать, это смотреть в изумлении.

— Ты хорошо пахнешь, — заметила она, по-видимому, моему члену, а не мне, отстраняясь, чтобы снова посмотреть на него.

Затем, как раз когда я собирался упасть на колени и умолять ее отсосать мне, она открыла свой сжатый рот, накрыла мой член и сделала долгий, жадный сосок.

Ебать.

Блядь, блядь, блядь, блядь.

Все мои хорошие манеры вылетели за дверь, когда Даллас обслуживала меня перед моим окном. Я положил одну руку на стекло, а другой запустил в ее пышные каштановые волосы, пока она пыталась завладеть мной все больше и больше.

Она все время издавала счастливые звуки, сводя меня с ума, до такой степени, что я знал, смущенно, что мои колени подкосятся, и я кончу, как малолетний ребенок через десять секунд, если она не остановится.

Я дернул ее за волосы, отказываясь терять лицо. 

— В мою кровать.

В мою кровать?

О чем, черт возьми, я ей говорил? Ни одна женщина не входила в мою постель после Морган – и не случайно.

Восприняв это как приглашение, которое бывает раз в жизни, Печенька вскочила на ноги и кинулась к моему матрасу. Этот поезд ушел со станции, и у него не было тормозов.

Я толкнул ее, так что она распласталась на моем одеяле, положив голову на две мои подушки. Забравшись на кровать, я обхватил ее бедрами, схватился за изголовье и поместил свой член перед ее ртом.

Она смотрела на меня с чистым восторгом. Я пытался наказать ее, а она, по правде говоря, собиралась просить секунды.

Невероятно.

— Сейчас я собираюсь трахнуть твой умный рот, Печенька.

Любая другая женщина, по крайней мере, остановилась бы, чтобы подумать об этом. Восемь дюймов в длину при шестидюймовом обхвате – не детская игра.

Но Печенька просто широко открыла рот. 

— Хорошо!

Я врезался в нее, попадая ей в горло. Она издала задыхающийся звук. Ее глаза слезились.