Мой темный Ромео

Что все, чего я хотела, это заняться сексом с моим мужем и всем тем, что с этим связано.

Особенно мне не хотелось говорить ей, каким забавным был секс, когда она играла с искушением заняться им сама – и вне брака.

Я не была ханжой, но я также знала, какие неприятности ждут ее, если Чапел-Фолс сочтет ее скомпрометированной. К сожалению, я знала это не понаслышке.

Я застыла у входа в кухню, босиком. 

— Я уверена, что однажды это случится со мной.

— Да. В какой-то момент ты сломаешь его, и он даст тебе развод. Я в этом уверена.

Но это означало бы, что больше не будет судьбоносного секса с моим нелепо горячим мужем. Больше никаких оргазмов его талантливым языком. Никаких младенцев с его серыми глазами.

Нет. Я не хотела развода.

Нисколько.

После того, как я повесила трубку и доела свой третий ужин за день (биштекс Хетти по-тагальски и жареная люмпия), я удалилась в свою комнату, чтобы прочитать свои книги о Генри Плоткине, которые Ромео вернул. Время для перечитывания в преддверии четырнадцатой и последней книги серии.

— Печенька, — надменный голос Ромео прорычал из пасти его кабинета, — войди.

Ты имеешь в виду… как сегодня?

Посмеиваясь про себя, я последовала его указаниям.

Он сидел за письменным столом из красного дерева, работая на своем ноутбуке, в библиотеке буквально со всеми нечитаемыми книгами, которые я когда-либо встречала за его спиной.

— Да? — я наклонилась, чтобы натянуть свои забавные носки поверх спортивных штанов с Минни Маус.

— Сегодня Хэллоуин?

— Нет.

— Тогда почему ты одета как ребенок?

Я с важным видом прокралась в кабинет и одарила его солнечной улыбкой, зная, что это, в частности, испортило ему настроение. 

— Комфорт прежде всего, верно?

— Нет, — его пальцы заскользили по клавиатуре. — Комфорт – это то, к чему стремятся посредственные люди, когда понимают, что валюта успеха – тяжелая работа.

Естественно, я потянулась к его библиотеке и заметила нижний ряд из примерно пятнадцати книг. Твердые льняные переплеты, суперобложки и какие-либо указания на содержимое внутри отсутствуют.

Я пощупала один, выдергивая его из гнезда, прежде чем вставить обратно.

— Это для украшения?

Он даже не обернулся, чтобы увидеть, о чем я говорила.

— Нет.

— Как узнать, какая книга какая?

— Открывая их.

— Это какая-то странная эстетическая вещь, которую богатые люди делают, чтобы нищие не догадывались, что они читают?

— Ты богатый человек.

— Да, но я ненормально богатый человек.

— Ты ненормальный человек. И точка. И нет, это не какая-то странная эстетическая вещь, которую богатые люди делают, чтобы бедняки гадали, что они читают.

— Тогда… книготорговец продал их вот так? Это должно быть преступно.

— Они пришли с суперобложками.

Мои губы приоткрылись, потрясенные мыслью о том, что я их разнесу. 

— Что с ними случилось?

— Теперь они на книгах, которые я тебе дал.

— Какие книги?

Конечно, он имел в виду не те книги.

— Его грязное прикосновение. Тяга любовника. Мой профессор с завязанными глазами. Доминирование двух инопланетных альф. Должен ли я продолжать? Я теряю по клетке мозга за каждую секунду, пока мы их обсуждаем.

Я попыталась вспомнить, нашла ли я время, чтобы заглянуть за суперобложки и посмотреть, что на самом деле представляют собой книги под ними. Не нашла. Упс.

— Ох. Эти книги.

Глаза Ромео сузились. 

— Да. Те книги. Ты их закончила?

О, они закончены,хорошо...

— Можно сказать, что…

— Что случилось?

Я зевнула, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть следующие слова. 

— Я, возможно, сожгла их.

— Ты их сожгла, — его челюсть тикала. Малейшее движение.

Если бы я не обращала внимания на каждую кропотливую деталь моего мужа, я бы этого не заметила.

Я играла с краем рубашки, глядя на Минни Маус. Решила, что уже слишком поздно извиняться. Прошлое и все такое.

— Ага, — я махнула рукой. — Это было давным-давно. Не нужно возвращаться к прошлому.

— Раз уж мы взялись за это, мы можем запретить курсы истории. И образование от К до 12 тоже.

— М-м-м. Мы должны, — я быстро кивнула, улыбаясь Ромео. — В прошлом это очень хорошо работало для женщин.

И нет. Я все еще не могла заставить себя извиниться.

Почему я была такой?

Лучший вопрос – почему он был таким?

Я кипела в его мощном молчании, обмахивая щеки не опознаваемым льняным переплетом.

Ромео продолжал печатать на ноутбуке. Он сделал паузу на мгновение, раскрыл свою старую коробку, достал оттуда белый прямоугольник и засунул его в рот.

Его жвачка.

Я хотела подойти на дюйм ближе. Погрузиться в его прошлое. Взглянув на контейнер, я впервые заметила, что у него есть один изъян. Крошечная вмятина в углу, портившая гладкую матовую поверхность.

Вместо этого я сделала вид, что продолжаю изучать его полки. Мои пальцы касались каждого голого корешка. Книги, перед которыми я без проблем извинилась.