Мой тренер

Переглянулись с ней и заулыбались. Напряжение между мной и мамой заметно упало. Сказать, что я окончательно расслабилась и простила, не могу, но, наверное, теперь смогу это преодолеть. Спасибо за разговор маме. И Камилю. Как он оказался прав насчёт всего, даже о судьбе биологической мамы угадал.

— Соня, — тронула меня мама за руку. — Давай не будем никому ничего говорить? Мирославу и папе. Ну зачем им это знать? То есть, Кирилл, конечно же, в курсе. Но пусть не знает, что ты все узнала. Я…такое сегодня пережила. Ни к чему папе проходить тоже самое. Ему будет больно.

Посмотрела на неё и в голове пробежала мысль — как же сильно родители любят друг друга. Даже спустя много лет. Мама не хочет, чтобы папа переживал, и в этом действительно нет никакого смысла. Днём я была на эмоциях, но мозгами-то понимаю, что он строгий со мной вовсе не потому что я ему не дочь. Девочку и мальчика в принципе невозможно воспитывать одинаково. И положа руку на сердце, Мирослав, точно так же как и я, не может выбрать будущее место учёбы. Папа уже все за него решил…

— Да я и не собиралась говорить, — ответила я ей. — Можешь не переживать.

— Спасибо, дорогая, — погладила мама меня по волосам. — Ты такая у меня умница…

* * *

От пережитого дня ещё долго не получалось уснуть. В душе боролись сразу столько чувств и противоречили друг другу.

Понимание спорило с обидой на то, что мама все скрыла от меня. Наверное, я бы тоже не сказала на ее месте. Ведь для меня так же, как и для неё, уже было бы неважно, как мой ребёнок попал ко мне. Он мой и точка. Я должна понять свою семью. Когда-нибудь мне станет легче.

А то, что произошло в тренерской, тем более выбивало почву из-под ног. Что это было? Как какая-то неуправляемая энергия накрыла нас обоих. Что было бы, если бы Камиль не остановился? Почему он сказал, что больше этого не повторится? Он жалеет? Я даже не знаю, обрадовала меня эта фраза или же я все же испытываю больше досаду?

Я мечтала о поцелуе с ним, но представляла себе это как-то иначе. Не в такой обстановке. Он поцеловал меня, потому что я была жалкая и плакала? Чтобы успокоить? Чувство жалости точно не то, что я хотела бы получить от него. Все запуталось ещё сильнее этим вечером…

* * *

Сон был неспокойным, полный образов Камиля, его губ и рук, моих слёз, маминых слез, и утром встала я рано. Просто не было уже сил смотреть всю эту карусель из воспоминаний… Решила отвлечь себя, но весь день так и не получалось ни на чем сосредоточится. Тогда в голову пришла мысль прогуляться.

Купила нежнейших пирожных и отправилась навестить Ираиду Львовну. Несколько раз забегала к ней после того, как она оставила тренерство. Очень жаль до сих пор, что она больше не с нами. Женщина явно болеет, сильно, и сейчас это стало заметнее. Она, видимо, до последнего не бросала нас с Зайцевым, и ушла только когда сил совсем стало мало. Чем она больна я спрашивать постеснялась, но очень надеялась, что она ещё поправится.

Позвонила в дверь, а когда она открылась, чуть не выронила пирожные из рук. Ее открыл мой тренер.

— Наиль Камилевич? — удивилась я. — О-ой, простите. Камиль Наилевич?

— Добрый день, — изогнул он бровь, придерживая дверь рукой.

Глава 11

— Ты заходишь? — спросил он, пока я так и стояла в нерешительности у двери.

Не ожидала его здесь увидеть. Так скоро. Наверное, он тоже пришёл навестить Ираиду, как тренер тренера. Только почему сам дверь открывает?

— Да, конечно, — отмерла я и прошла мимо него в коридор.

— Проходи. Вот тапочки, — указал он глазами на домашнюю обувь для гостей, которую я уже обувала когда приходила в прошлый раз.

Разувалась и поглядывала на него. Он тут словно хозяин. Даже тапочки может выдать. Почему я вечно с ним везде сталкиваюсь?! Я ещё не отошла от вчерашнего для такой внезапной встречи…

— Добрый день, Ираида Львовна, — весело поздоровалась я с женщиной, что сидела на диване, облокотившись на подушки.

Выглядела она вроде бы нормально, но лицо очень уставшее. Болезнь совсем разбушевалась.

— А, Сонечка! — улыбнулась она мне и раскинула руки, чтобы я могла ее обнять.

Я немного помедлила, но обняла ее в ответ. Вообще-то настолько тепло мы раньше не общались, но видимо, с возрастом Ираида стала куда более сентиментальной. К тому же, здесь мы находились в неформальной обстановке, и можно было позволить себе более тёплое приветствие.

— Я принесла ваши любимые пирожные, — поставила я на журнальный столик у дивана принесённую коробку.

— Спасибо, дорогая, — ответила Ираида. — Очень приятно.

— Так, — заговорил Камиль, вклиниваясь в наш диалог. — Я поехал. Не буду вам мешать.

Обернулась на него и встретилась с серыми глазами. Он выглядел совершенно обычно, смотрел равнодушно, лицо абсолютно ничего не выражало. Ничто не напоминало, что вчера эти глаза полыхали алым пламенем, когда горячие и сильные руки сжимали меня…