Мои турецкие ночи (СИ)

Что мне указать целью прибытия в страну? Туризм? Свадьбу? Работу? Мне нужно срочно устраиваться на работу, ипотека сама себя не выплатит. Стоя в очереди на паспортный контроль, я нервно кручу на пальце помолвочное кольцо.

Когда пограничник протягивает руку за моим заграном, я активирую все свои познания в английском. Но он молча отлистывает на страничку с фото, пальцем указывает на камеру над собой, шлёпает печать и, бросив на стойку паспорт, неопределённо машет рукой.

Выкатывив чемодан на улицу, я теряюсь от шума и от влажности. Недавно прошёл дождь и от сырости в воздухе мои волосы встают антеннами, а подмышки мгновенно взмокают. Я верчу головой в поисках жениха, но, не находя его, совершенно дезориентированная в этом потоке звуков, запахов, ощущений, почти впадаю в панику. Все лица вокруг смазываются в одно. В голове проносятся тысячи мыслей: от «умру прямо на месте» до «зачем я всё это затеяла, была бы сейчас дома». Люди проносятся мимо, гремя колёсами чемоданов. Меня толкает парень в наушниках. Потом женщина с толпой ярко одетых детишек. Она хотя бы извиняется. Я постепенно сдвигаюсь назад, к стеклянной стене аэропорта. Всё, чего мне хочется, это сесть на корточки и зажать уши.

-- Снега, Снега, я здесь! – Кто-то подскакивает ко мне сбоку и заграбастывает в объятия. Я хватаю Хакана за лацканы куртки и прячу лицо на его груди.

-- Испугалась, что потерялась, -- шепчу я.

-- Я звонил тебе предупредить, что слегка задерживаюсь.

Выуживаю из кармана телефон. Много пропущенных звонков, но они были не слышны в этом хаосе.

Хакан подхватывает мой чемодан, берёт за руку и ведёт долгими переходами к своему «Рейндж Роверу».

-- Здесь недалеко, -- говорит он, усаживаясь на водительское сиденье. – Этот аэропорт – в азиатской половине города, рядом с моим домом. Ты скоро привыкнешь ориентироваться по «Азии» или «Европе». Азиатская часть Стамбула, конечно, не так престижна, как европейская, но я здесь родился и вырос. Мне тут нравится. Да и земля чуть дешевле.

Машина подъезжает к многоэтажному жилому комплексу. Заехав в подземную парковку, Хакан выгружает мой чемодан, и мы на лифте поднимаемся на третий этаж.

-- Подожди минуту, -- он звонит по телефону и отрывисто что-то говорит. – Чтобы войти в этот дом, нам нужно провести «никях», мусульманское бракосочетание.

-- Хакан, но мы ведь договаривались, я не хочу принимать ислам.

-- Всё в порядке Снега, я понимаю. Не собираюсь на тебя давить. Никях не делает тебя мусульманкой. Если ты когда-нибудь и захочешь ею стать, то только по доброй воле. Но перед Богом мы будем чисты, потому что переступим порог нашего дома женатыми.

Из лифта выходят мужчины и Хакан представляет их мне: охранник и садовник комплекса будут свидетелями нашего бракосочетания. Третий, в шапочке, с благообразным лицом – имам из ближайшей мечети. Они встают перед дверью квартиры, преграждая путь.

-- Так это тут будет происходить? Прямо в подъезде? – я слегка ошарашена.

-- Это просто формальность, душа моя. Не переживай.

Имам знаками просит меня накрыть волосы. Я натягиваю капюшон толстовки.

Мужчина сначала что-то говорит по-турецки, потом переходит на более певучий язык – арабский. Через некоторое время он останавливается и задаёт мне вопрос. Смотрю на Хакана.

-- Он спрашивает, какой ты требуешь «махр». Залог нашей семейной жизни. Проси, что хочешь, -- золото, бриллианты и я должен буду тебе это купить.

Я хмурюсь. Золото, бриллианты – залог семейной жизни?

-- Мне хотелось бы любви и уважения. Это нормальный залог? – уточняю я у Хакана.

-- Самый лучший! – улыбается он и переводит имаму. Тот поднимает бровь, но всё-таки кивает и приступает к завершающей части обряда.

Через некоторое время он проводит сверху вниз двумя руками по лицу. Все повторяют за ним. Я, пожав плечами, тоже. Хакан благодарит мужчин и суёт каждому стодолларовые купюры. Они похлопывают моего жениха? Мужа? По плечу и мы, наконец, входим в квартиру, разувшись перед порогом.

Я уже видела свой новый дом по видеосвязи, когда Хакан заходил в каждую комнату, объясняя, что в хорошую погоду принято трапезничать на террасе. Показывал вид – там, вдалеке, если прищуриться, можно заметить кусочек пристани и блеск моря.

Сразу напротив входа я натыкаюсь взглядом на наш с Хаканом огромный портрет в рамке на стене. Я даже не помню, в какой момент он сделал этот снимок. С тех пор, как почти две недели назад я согласилась приехать к нему в Турцию и выйти замуж, Хакан чуть ли не поминутно делал то мои личные портреты, то наши совместные. На этом снимке я смотрю прямо в камеру, а Хакан целует меня в щеку, прикрыв глаза. Фото кажется мне пошловатым, но, видимо, жениху оно нравится.

Хакан фотографирует нас на фоне портрета, повторяя сцену из него по новой.

-- Душа моя, сейчас мы с тобой позавтракаем, а потом ты можешь лечь, отдохнуть, -- говорит он и ведёт меня на кухню. Здесь уже накрыто для того, чтобы плотно перекусить.